Неприкрытая жестокость - Колин Маккалоу

Его серые проницательные глаза смотрели на нее с уважением и симпатией.

— Я понял, мисс Хелен.

— Отлично! Мы собирались вернуться домой в понедельник, но не удивлюсь, если отъезд будет перенесен на завтра. Курт здесь несчастен.

— Да, из-за господина Джозефа. Курт не может ему простить того, что он причиняет боль его сестре.

— А какая у Джозефа настоящая фамилия? — спросила она, не скрывая любопытства. — Что-нибудь аристократическое?

— Нет, вовсе нет. Рихтер, — ответил Макен.

— Откуда он родом? У него другой акцент.

— Не знаю, мисс Хелен, но думаю, что из Восточной Германии. — Он с гордостью провел вокруг рукой: — Разве не прекрасный зал?

— Для семьи из пяти человек он совершенно гедонистический, — колко заметила Хелен. — Я знаю, что семья богата, Макен, но содержание этого замка должно стоить целое состояние.

Стена отчуждения была разбита; пожилой человек проникся к ней симпатией и готов был рассказать практически все.

— Именно так, мисс Хелен, именно так! Их это разорит, но граф фон Фалендорф и слышать ничего не хочет о продаже Вечерней Песни — так переводится название замка.

— Довольно скоро его можно будет назвать Лебединой Песней.

Они вышли из зала. Дорога до входной двери оказалась весьма длинной.

— Вы скучали по Курту? — спросила она.

— И да, и нет. Думаю, собственная работа всегда интересовала его больше, чем завод или все остальное.

— А завод действительно работает и в субботу?

— Не сам завод. Господин Джозеф и госпожа Дагмар едут в свой офис. Так замечательно, что вы разыскали Курта до выплаты выкупа.

— Почему вы так говорите?

— Это были деньги баронессы, она свое приданое отдала внукам. — Макен открыл одну створку входной двери. — Курт оставил вам в автомобиле карту, мисс Хелен, отметив на ней завод и замок.

Девушка посмотрела на ясное небо; солнце своими лучами ласкало парк вокруг дома, даря тепло.

— Какой ужас, горбатиться в такой день на работе, — сказала Хелен со смехом.

— Господин Джозеф и не будет, — ответил Макен, провожая ее вниз по массивным ступеням. — Днем он уедет из офиса, чтобы навестить свою мать.

— Вы с ней знакомы? — спросила Хелен, глядя на припаркованный у нижней ступеньки «порше». Курту можно доверять. Контроль над ситуацией — его второе имя.

У нее была масса времени, чтобы привыкнуть к особенностям «порше», и даже осталось время, чтобы заблудиться. Однако езда по Мюнхену оказалась не такой трудной, как в Англии, где приходилось ездить не с той стороны. Немцы ездили правильно, по правой стороне дороги. Это не британцы с их островным менталитетом.

Машин здесь было гораздо меньше, чем в Нью-Йорке, даже меньше, чем в Холломене; видимо, далеко не каждый баварец имел машину или пока была доступна только одна машина на семью. Хелен с удовольствием поездила по городу, любуясь его видами, но к половине двенадцатого уже припарковалась недалеко от входа в «Фалендорф фарбен», решив таким образом слиться с работниками офиса.

Когда Джозеф уйдет из офиса, у нее появится отличный шанс проследить за ним. Она только боялась, что он может воспользоваться другим выходом. Тем не менее интуиция говорила ей, что Джозеф не захочет смешиваться с рабочим классом и выйдет именно здесь. Поначалу наличие роскошного «порше» ее несколько беспокоило, но во время катания по городу она видела множество таких автомобилей и решила, что Джозеф не заметит ее, припарковавшуюся вдалеке за дешевеньким «фордом». «Ну же, Джозеф, докажи мою правоту!»

Ровно в полдень он вышел из больших стеклянных дверей и перешел через широкую оживленную дорогу, направляясь к темно-красному «мерседесу», который Хелен прежде не видела. Должно быть, машина только что подъехала. Темно-красная… Со своего места девушке не было видно водителя, но она подозревала, что за рулем — женщина. Заведя «порше», Хелен проследила, как «мерседес» влился в поток машин, и поехала за ним следом, пропустив перед собой две машины.

Она уверенно держалась за ними, двигаясь в рамках разрешенной скорости и где-то через километр свернув с основной магистрали. Водитель темно-красного «мерседеса» ехал прямиком к выбранной им цели, по-видимому, не подозревая о преследовании. Машин на дороге становилось все меньше, поэтому Хелен пришлось немного отстать, но она ни разу не потеряла своих подопечных из виду. Они поворачивали то направо, то налево, удаляясь от центра города. И ни разу «мерседес» не проехал мимо бедных кварталов, скорее наоборот. Улица, на которой они тридцать минут спустя остановились, представляла собой часть несомненно престижного квартала, а дом, являвшийся, по-видимому, конечной целью поездки, был не менее внушительным, чем остальные. По американским меркам квартал нельзя было считать богатым, тем не менее стоящие здесь аккуратные трехэтажные домики окружали симпатичные сады.

Молодой человек вышел из дома и, сбежав по высокой лестнице, направился к стоящему неподалеку гаражу, явно построенному позже дома; открыв ключом навесной замок, он поднял дверь гаража вверх. Очень темноволосый, очень привлекательный и очень похожий внешне на Джозефа. «Мерседес» въехал внутрь, но на улицу из гаража никто не вышел. «Наверное, оттуда есть проход в дом», — решила Хелен, паркуясь на свободное место в двухстах метрах от дома.

«Что мне теперь делать? Надо подобраться поближе, чтобы рассмотреть молодого человека и женщину, которая может оказаться — а может, и нет — той незнакомкой, получившей планы тюрьмы в архиве исправительных учреждений».

Улица оказалась не такой пустынной, какой была бы похожая улица в Америке. По ней бродили люди, выгуливая на поводках своих собак. На тротуарах то там, то здесь красовались собачьи экскременты, поэтому Хелен приходилось идти с предельной осторожностью. Но самое худшее было в другом. Ни к одному дому не подберешься. Каждое здание окружает забор из металлических прутьев с пиками наверху.

Хелен прошла по тротуару, проклиная свои джинсы и ветровку, — она в них смотрелась неуместно на фоне женщин, одетых в серые или коричневые твидовые костюмы и маленькие модные шляпки. Если бы ее спросили, кто она, то Хелен представилась бы англичанкой, помогающей по хозяйству; помощницам-американкам здесь не доверяют — их подозревают в том, что они могут выплеснуть воду из ванночки вместе с ребенком. По крайней мере в этом ее уверяли друзья, когда рассказывали байки о своих приключениях.

— Мози! Мози! — звала Хелен, словно искала маленькую провинившуюся собачку.

Там, где стоял гараж — большинство хозяев домов предпочитали парковать машину на обочине, — нашелся небольшой боковой проход; Хелен быстро нырнула в него и побежала к заднему дворику, думая наткнуться на соединяющий гараж и дом переход, но его не было. Забежав за гараж, она все поняла. У дома обнаружился еще один этаж, находящийся практически под землей; там были размещены самые уединенные и скрытые от глаз помещения, так как окна располагались практически на уровне потолка.