Любовь и прочие проклятья - Татьяна Николаевна Гуркало

в столицу, плохо на них повлиял.

Или хорошо. Родители пока не поняли.

Магию дети унаследовали от Руды – ее дед был магом с потухшим источником, и она, как и предупреждала когда-то лекарка, в третьем поколении вернулась в семью. Так оно часто бывает. Реже магия возвращается всего во втором поколении. Еще реже – в поколении четвертом-пятом. В общем, виноватой в том, что дети почувствовали в себе силу и стали искать ей применение, была большей частью Руда, хотя муж тоже приложил руку своим воспитанием. Наемничал он по молодости, хотя сейчас и не скажешь, поэтому искренне не понимал, как можно взять и сделать мир для собственных детей меньше. И сейчас Руда не была уверена, хорошо получилось что с воспитанием, что с непростым наследством, или нет. С одной стороны, все ее дети будут чем-то большим, чем она. С другой, ей было страшно, потому что чем больше, тем сложнее.

Даже сейчас было настолько сложно, что девочки не смогли встретиться с братом. У обеих важные практические занятия, и те, как оказалось, графиком не совпадают со старшей школой магов, в которой все еще училась Вирта.

– Так сестер и не увидишь, – вздохнула бедная мать, инстинктивно обняв сына.

– На обратном пути обязательно заедем, – пообещал Витар. – У них как раз каникулы начнутся. А мы, побыв тут три дня, успеем вернуться до того, как у Вирты начнется утверждение тем дипломного проекта, а мне вручат руководителя аспирантуры. Экзамены я заранее сдал, как раз с этим расчетом, хорошо, их проводят дважды. А если не уедем сейчас, то все расчеты пути можно выбросить. Или придется много потратить на порталы.

– Нет, тратиться не надо, – запротестовала Руда, смутно представлявшая, сколько стоит пройти через портал человеку, но знавшая цену отправления небольшой посылки, причем с множеством других посылок одновременно. – Лучше отложить на будущее.

Староста открыл бутылку и плеснул настойки в чашку.

А Руда, смирившись с тем, что сын не дождется сестер и увидится с ними только на обратном пути, и, посмотрев на Вирту, вдруг вспомнила, что она – оборотень, большая полосатая тигра. И замерла, сообразив, куда именно сын собирается.

– Ой, – выдохнула она.

Староста хэкнул и отпил из чашки.

– Ой, а вдруг ты им не понравишься?

– Мама, меня никто не станет есть. Живущие на клановых землях оборотни себя контролируют.

– А если обидят?

– Мама!

– Деточка, ты же защитишь моего мальчика, ты же его любишь, да? – вцепилась бедная женщина в руку Вирты.

– Да он сам себя защитит, – даже удивилась девушка.

– Он у меня добрый. Помнится, собака его одичавшая укусила. Из леса вышла и укусила. Из-за его доброты, покормить он ее пытался.

Вирта ярко представила, как Витар пытается кормить кого-то из собратьев отца, которые, словно сговорившись, все были волками, и едва сдержала хихиканье. Руда же искренне переживает.

– Так он ее потом приручил, хорошая собака оказалась, дочек по снегу на волокуше катала, – напомнил Вилух.

Дурное воображение Вирты тут же нарисовало прирученных дядек. Катающих Витара на санках. Рассмеяться захотелось еще сильнее.

– Так то собака, а то люди! – воскликнула Руда. – А вдруг на что-то обидятся? Ой, может, вы лучше прямо сегодня поженитесь и дальше поедете женатыми? – сразу же нашла причину для обиды. – У нас тут недалеко даже храм есть. С обручальным камнем. А то нехорошо, когда неженатые девка с парнем вместе ночуют.

– И днюют, – поделился наблюдением с чашкой Вилух. – Ежели никого другого дома нет.

– Не хочу вас огорчать, – неуверенным тоном произнес Витар, посмотрев на старавшуюся не улыбаться (все же серьезно!) невесту, – но Вирта пока не согласится. И ее родители не очень поймут. Если мы поженимся, даже не обрадовав их предстоящим событием.

– Да, не поймут, – поддержала его девушка.

– А то, что ночуют, поймут? – спросила Руда почему-то у мужа.

– Кто ж их, оборотней, разберет. У них свои традиции. Помнится, охраняли мы как-то одного жадного купчишку. А к нам как раз лекарка прибилась. Оборотень. С клановым знаком. Так ей так Тобиль понравился, что уже через три дня ночевать к ней ходил. Так потом с ней и осел в Залесках. Я потом через три года заезжал, как раз по пути домой, они и тогда неженатые были. Времени все не хватало выбрать храм. Богам они молились разным, он степняком был, так что искать приходилось храм кого-то третьего. И ничего, жили себе, магазинчик с зельями держали, дитенка воспитывали.

– Так то на чужих землях! – повысила голос Руда и повернулась к Вирте: – Признавайся, не обидят твои родственники моего сына?

Вирта неуверенно сказала, что не обидят. Родственников у нее было много. И мало ли что кому в голову втемяшится? Просто она была уверена, что обидеть Витара очень сложно. Что он сможет за себя постоять. И если она начнет на всех рычать, его защищая, то он может обидеться гораздо сильнее, причем на нее. Но не скажешь же это переживающей маме.

Руда вздохнула. Неодобрительно посмотрела на мужа с настойкой, а потом повернулась к сыну.

– Отговаривать тебя не стану, упертый, как мой дед, и уверенность отцовская. Твой папка вон даже мага бывшего бы не испугался, если бы дед дожил до его сватанья…

Вилух загадочно хмыкнул.

– Но дедов амулет я тебе отдам. И чтобы из рук его не выпускал!

У Витара дернулся правый уголок губ, видимо, представил, как ходит по какому-то городу, держа в руках неведомую древнюю ерундовину. В гости с ней ходит. Оборотней распугивает. Вирта и сама едва удержалась от хихиканья.

– Дед говорил, что он опасный и дорогой. Только сила в нем закончилась. От смерти его спасла, когда магия перегорела, и закончилась. А он так потом и не наполнил его опять силой. Почему, не ведаю. Но он мне клялся, что не разбойничал и ничего плохого не делал. Просто не хотел, чтобы другие маги его видели таким вот. Может, боялся, что наполняльщики узнают. Я этот амулет держала на крайний случай. Вдруг бы произошло что-то такое, что пришлось бы искать денег больше, чем у нас было. Тогда бы и продала. Ты не думай, мама у тебя не совсем дура, хоть и прожила всю жизнь сначала в одном селе, потом в другом. Ни в какие лавки я бы его не понесла. Я оценщика при деньгохранилище в Соколицах давно присмотрела. С репутацией. И дедовы бумаги сохранила, подтверждающие, что я наследница его вещей.

Высказавшись, Руда вздохнула и пошла в свою и мужа спальню. Чем-то там постучала, пошелестела, а потом вышла с