Офицерская баллада - Тимур Максютов

– Да я снимаю, – пробурчал оператор, – они там вылезают по одному.

До русского БТРа было метров сорок. Ши Пин отлично видел, как чернявый офицер перекинул ногу через борт. Потом вдруг резко нагнулся, упал вниз. Глухо бухнуло, над бронетранспортером вспухло облако дыма, полетели какие-то ошметки…

Что-то пошло не так.

И почти сразу за спиной заревел дизель, на седловину вылетела русская БМП-2, сразу за ней – «уазик».

Из легковой машины выскочил человек, замахал белой тряпкой.

Ши Пин поднял руку. Закричал во весь голос, забыв про мегафон:

– Не стрелять!

И вовремя – залегшие на гребнях холмов по обе стороны от дороги китайские спецназовцы уже начали разворачивать стволы в сторону непрошенных гостей.

Ши Пин быстрым шагом пошел навстречу парламентеру. Узнал шагов за двадцать. Прокричал на английском:

– Какая неожиданная встреча! Доблестный капитан министерства общественной безопасности и он же – любимый ученик улан-баторского Старца. Как поживаете, уважаемый? Как здоровье вашего достопочтенного Учителя?

– Спасибо, дорогой товарищ Ши Пин. Все хорошо. Давайте перейдем на старомонгольский. Надеюсь, в городе хана Хубилая, называемом Пекином, еще не забыли язык основателей великой китайской империи?

– Не забыли, конечно же. Вот у вас все хорошо, а у меня просто отлично. Мало того, что взяли одну машину с русскими военными, а вы мне еще одну пригнали. Очень любезно с вашей стороны, Доржи. Прекрасный подарок!

Капитан обернулся на бээмпэшку. На броне сидел здоровенный мужик в камуфляже и беспечно поглядывал на китайских спецназовцев.

– Знаете, я бы на вашем месте не обольщался, – вздохнул монгол, – майора Богдана Дерябу не считают подарком даже соотечественники. Очень беспокойный тип.

– Я в курсе, – усмехнулся Ши Пин, – наслышан. Так ради чего тогда вы приехали, Доржи, если не хотите сделать мне подарка? Я вам, на всякий случай, напомню: вы тоже незаконно находитесь на территории Китайской Народной Республики и можете быть задержаны.

– У меня другое предложение, – улыбнулся Доржи, – давайте вы мне отдадите этих несчастных русских, которые топчутся вокруг бронетранспортера.

– Великолепное предложение! – восхитился Ши Пин. – А что же взамен? Там у вас, в машине, связанный русский президент Горбачёв?

– У меня там ваш агент Басан.

– Эту бестолочь можете оставить себе. А вот за человека, который у вас назывался Тэрбишем, я готов отдать парочку ненужных русских. Сержантов или лейтенантов.

– Увы, – развел руками Доржи, – вряд ли его товарный вид вас устроит. У него, знаете ли, такой образовался внезапный сквознячок. Прямо в голове.

– Жаль, – сказал Ши Пин и поджал губы. – Жаль. Тогда я вообще не вижу предмета для торга.

– Ну, не спешите, уважаемый Ши Пин! У меня все-таки есть то, что наверняка заинтересует ваше пекинское начальство. А вам обеспечит карьеру на долгие годы.

Доржи подошел ближе и прошептал:

– Могила Чингисхана.

* * *

В голове звенело, но слух возвращался быстро. Марат забрался обратно в бронетранспортер.

Контуженый Валерий Павлович, забрызганный кровью до черноты, что-то бормотал, зажав уши ладонями. Между сиденьями водителя и командира машины в позе эмбриона скрючился хныкающий Воробей.

Денис Владимирович, кажется, даже не проснулся.

Ребята осторожно переваливались через борт. Присев, чтобы не торчать над бортом, собирались возле того, что было Романом Сергеевичем.

Голова практически не пострадала. Правая рука Морозова была протянута к подбородку – будто он хотел его почесать, но не успел.

Викулов пробрался к сиденьям. Вытащил Воробья, как мешок с тряпьем, отпихнул в угол. Осторожно посмотрел через лобовое стекло.

– Ну, что там? – шепотом спросил Быкадоров.

– Наш рембазовский «уазик». И бээмпешка – не знаю, чья. Доржи с кем-то беседует.

– Что?! Беседует? – поразился Быкадоров.

– Ага. Под ручку с каким-то седым прогуливается. Как на бульваре, ешкин кот.

Марат стоял на коленях рядом с Романом Сергеевичем и гладил его по волосам.

* * *

– Не понимаю, – задумчиво промолвил Ши Пин, – что, вам не нужно золото? Там, если я не ошибаюсь, сто повозок с золотом, а каждая была запряжена шестеркой быков. Это, пожалуй, тонн сто или больше.

– Зачем монголу золото, – пожал плечами Доржи, – если у него есть степь, небо, солнце?

– Ну хорошо, а Орхонский Меч? Неужели вы не хотите побеждать в любых войнах?

Доржи усмехнулся, похлопал китайца по плечу.

– Это вам может понадобиться, когда вы лет через тридцать столкнетесь нос к носу с американцами. А монголы давно всему миру доказали, что лучше наших багатуров нет.

– И когда вы отдадите нам могилу?

– Лет через двадцать пять, – пожал плечами монгол, – или больше. Новый отмеченный чингизид из улуса Джучи еще не родился. Но женщину его будущий отец уже выбрал. Так что все случится – рано или поздно.

– Ну, двадцать пять или тридцать лет – это совсем немного. Нам, пожалуй, раньше Орхонский Меч и не понадобится. От него – только ненужный соблазн.

– Вот именно, – кивнул Доржи, – так что отличная сделка. Русские уйдут с монгольской земли, вы не придете. Мы получим настоящую независимость, вы – господство над материальным миром.

– А русские что получат? – ревниво спросил китаец.

Доржи рассмеялся:

– Не завидуйте, товарищ Ши Пин. Каждому – свое. То, что предназначено русским, вы не сможете ни принять, ни понять, ни оценить.

Доржи пожал китайцу руку и неспешно пошагал к бронетранспортеру. Ши Пин внезапно вспомнил, крикнул вслед:

– Доржи! Может, вы мне скажете, почему все мои операции сорвались? Что за злой рок?

Доржи обернулся, улыбнулся – будто темный песчаник треснул и обнажил белую полоску мрамора:

– Это не злой рок. Это – Посланник Океана.

Китаец озадаченно почесал седой ежик. Прокричал в мегафон команду. Спецназовцы потянулись к спрятанным за холмом грузовикам, украдкой бросая любопытные взгляды в сторону развалившегося на броне знаменитого Русского Медведя Бохыдана.

Доржи забрался на броню. Радостно прокричал:

– Ну что, славяне, расслабились без меня? Все время в какое-нибудь дерьмо вляпываетесь, а я разгребай…

Увидел тело Морозова, осекся. Пробурчал:

– Давай, заводи. Пора валить из этого поганого места.

Завизжал стартер, схватился первый двигатель, выплюнув сизое облако выхлопа. Марат поднялся с колен. Хмуро сказал: