Цена согласия - Слава Доронина

— Да, его. Но знаем об этом только мы втроем.

В глазах опять начинает темнеть от эмоций.

— Через несколько часов вот это появится в прессе, и тогда обратной дороги точно не будет.

Рафаэль достает телефон, долго водит по экрану пальцем, а потом показывает мне заметку с текстом, где сообщается о покушении на жизнь Гончарова. Я снова и снова вчитываюсь в строки, пытаясь их осмыслить. Получается плохо, но с четвертой попытки до меня все-таки доходит…

— Таким образом Костя бросил вызов Антипову. Подозрения в первую очередь падут на него из-за их конфликта, — подтверждает мои опасения Рафаэль. — Теперь ход за противником. В открытую никто из них играть не может. Слишком много задействовано людей и всего прочего.

— Получается, между ними что-то вроде шахматной партии? — Я сжимаю в руках ложку с такой силой, что, кажется, согну ее сейчас пополам.

— Примерно. Пока один другому не объявит шах и мат, это все не закончится.

Я закусываю губу и перевожу взгляд на кипящую воду. Забрасываю в кастрюлю пельмени и мешаю их ложкой. Все действия выполняю на автомате, думая о сложившейся ситуации.

— И что будет с победителем и проигравшим? — спрашиваю наконец.

Сердце мощно лупит в ребра, когда я в красках представляю, что случится в финале, и все же хочу услышать это от Рафаэля. Но он молчит. Я оборачиваюсь, задерживая на нем взгляд.

— Как и все остальные фигуры, после того как партия сыграна, они полетят в коробку.

— А сама почему не ешь? — спрашивает Рафаэль и смотрит на меня изучающим взглядом.

— Не хочу. Кусок в горло не лезет, — зябко потираю плечи руками. — Лучше кофе выпью. Или чай. Есть у тебя что-нибудь?

— Нет. Не пью. Ни того, ни другого. Но кажется в холодильнике была минералка. Посмотри.

— В холодильнике? Вообще-то я замёрзла. А теплых вещей больше нет. Ничего нет... - снова вспоминаю о взрыве и ярких языках пламени, которые валили из окон Костиной квартиры. Поэтому он и сказал, что не нужно мне забирать никаких вещей из родного города? Уже тогда знал, что этим все закончится? Каким будет его следующий шаг?

— Иди отдыхать, Маша. Забирайся под одеяло и попробуй уснуть. Ничего страшного не случилось, — спокойно говорит Рафаэль. — Если бы знал, что ты до такой степени впечатлительная и не в курсе его планов, то не повез бы тебя туда.

— Да, конечно. Сначала умышленно оставил одну, чтобы ко мне подошел Богдан, теперь это… Ты ненадежный человек. Может, поэтому и шлюхи тебе попадаются? — прорывается моя вторая сущность, которая любит всех учить жизни. — Женщины не видят в тебе опоры. Лично я никогда бы не связалась с таким.

Рафаэль с шумом кладет вилку на стол.

— Девушки сами вешаются на меня и раздвигают свои ноги. Я не виноват, что их любовь продажная и им всем что-нибудь от меня нужно, то цацки, то квартиры — список можно продолжать до бесконечности.

— Я по-твоему тоже меркантильная?

— Разве нет? Я видел брачный контракт. Сумму там ого-го, — присвистывает он. — Тоже бы не отказался от такого стартапа. И так понимаю, не только за красивые глаза ты это получишь, — обводит мою фигуру цепким взглядом.

— Это все, что ты знаешь о нашей сделке с Гончаровым?

— А нужно что-то ещё? — ерничает он.

Не знаю, как можно одновременно испытывать нежные чувства к человеку и в то же время его ненавидеть. То есть выставить меня меркантильной сукой можно, а об истинных причинах, почему я согласилась на это все Костя умолчал?

— Это просто совпадение. Я собиралась устроиться на работу в Москву в твою компанию и даже прошла собеседование. Но появление Кости в моей жизни спутало все карты, — не знаю, зачем оправдываюсь, в действительности плевать, что обо мне думают другие. Но это несправедливо!

— Да ладно, успокойся. В курсе я нюансов, — улыбается Рафаэль и опускает взгляд к пельменям. Подозрительно смотрит в тарелку.

— Не отравлюсь? — спрашивает он.

— Они хоть и хорошего качества, судя по упаковке, но ни сметаны, ни масла в твоём холодильнике я не нашла. Ешь на сухую. Не отравишься, — заверяю его.

— На сухую? — улыбается ещё шире.

Я закатываю глаза и наблюдаю, как Рафаэль берет вилку, подцепляет ей один пельмень, после чего отправляет его в рот и жуёт.

— Сойдёт, — выдает вердикт с набитым ртом. — Я так голоден, что и на сухую согласен, — поднимает на меня улыбающийся взгляд.

Издевается, паршивец. А мне совсем не до веселья. Однако решаю задать ещё один вопрос и идти спать. Флиртовать с Костиным другом в планы не входит.

— Где он сейчас?

— Твой муж? — уточняет Рафаэль равнодушным тоном.

— Да.

— Правда хочешь знать или как?

— Правду.

— Наверное у любовницы, — пожимает плечом. — А хочешь, отомстим ему?

— Ты специально это говоришь? — пошатываясь,ощущая, как обжигает внутренности от этих слов.

— Неужели так небезразличен? — ухмыляется Рафаэль, заметив мою реакцию.

По телу опять прокатывается волна дрожи, когда я вспоминаю взрывы и пожар. Я испугалась за жизнь Гончарова. Наверное это и есть мои истинные чувства к нему: не хочу, чтобы Костя страдал и ему было плохо. Жаль, что в ответ мне наносят удар за ударом и не думают о моей боли.

— Спокойной ночи, — говорю я, разворачиваясь.

— Я без понятия, где он, Маша, — летит мне в спину. — О таких вещах он мне не отчитывается. Но полагаю, ниточка скоро будет рядом с иголочкой. Кстати, я записал Косте пару голосовых и видео, где ты плакала в машине. Пока он их не послушал и не посмотрел.

Надеюсь, наш семейный архив пополнится еще одним файлом. После развода потребую его обратно и уничтожу. Как и все воспоминания о Гончарове. Но почему-то эта мысль причиняет мне боль.

Оказавшись в комнате, я проверяю ее на наличие замков, и на всякий случай закрываюсь. Не хватало ещё, чтобы Рафаэль пришел ко мне ночью. Как-то безответственно со стороны Кости оставлять жену со своим другом, которого я почти не знаю. Или Гончаров ему настолько доверяет? Пусть я фиктивная жена, но чувства к мужу проснулись самые настоящие.

Принимаю душ и, надев халат, забираюсь под одеяло. Пытаюсь заснуть, но мой телефон подает признаки жизни на тумбочке, отвлекая от мрачных депрессивных мыслей. Я бросаю взгляд на экран. Зоя.

— Да, — отвечаю ей тихо.

— Чем занята? — спрашивает сестра.

— Хочу поспать. Ты как?

— Плохо. Грудь болит. На мне живого места нет. — Помешкав немного, Зоя вдруг признается: — Дома без тебя пусто и очень одиноко.

В недоумении потираю кончиком пальца лоб. Не ожидала услышать подобное от сестры. Или у нее деньги закончились? Но я прилично оставила. Месяцы на два ей должно было хватить. Что за сентиментальности?