Приключения женственности - Ольга Новикова

Из чистой, нерасчетливой любознательности Женя прочитала вчера эту статью, живую и интересную. И анализ там был, только не наукообразный, а простой и ясный, слишком ясный для того, чтобы его поняла замороченная Аврора Ивановна. Но ведь не в том было дело — вчера Аврора вслух зачитывала довольно обширные места, где положительно упоминались Ахматова, Цветаева, Мандельштам. Потом донесла заведующей, с радостью потопавшей в главную редакцию продемонстрировать не Аврорину, а свою бдительность.

— Зато из всех стихотворений мы снимем только одно…

— Только одну ногу отнимем, — почти невольно пробормотала Женя.

— Вот когда и вас будут на каждом собрании поминать, тогда посмотрим, как вы заговорите! — сердито крикнула Аврора.

Поэта же не удивило, что из страха за себя редактор калечит его книгу. Да ему ведь тоже доставалось в жизни. Полкниги — переводы, а в ней все или почти все, что он написал.

Уходя, он согнулся, еще тяжелее опираясь на толстую палку.

Аврора Ивановна на Женю не рассердилась — так была обрадована, что все обошлось, что сама со стариком справилась.

— Женечка, хочу с вами посоветоваться. Вы знаете, я редактирую книгу одной известной поэтессы, не будем называть ее имени… — Аврора многозначительно поджала тонкие губы.

Никакой тайны, конечно, не было. Шумная, толстая, молодящаяся особа, об известности которой Женя узнала только здесь, в издательстве. Когда Аврора находила в ее стихах скрытые намеки, поэтесса громко смеялась: «Да не бойтесь вы! Если что, я к Юлику на танке въеду!» Так панибратски она именовала директора Сергеева.

— И вот она очень хочет мне подарок сделать. Честно говоря, есть за что. Я очень тщательно работала над ее книгой. И стихи отбирала — она еще поразилась тонкости моего вкуса, и строчки правила. Ну так вот, она просит сказать, что можно мне подарить. Отбросьте, говорит, стеснение, на Западе давно забыли эти церемонии. Предлагает хрусталь, отрез на пальто… Что-нибудь одно, конечно… — Лишь этот комментарий был сделан петитом, скороговоркой. Все остальные слова произнесены были медленно, значительно, с чувством собственного достоинства. Подразумевалось, что собеседнику и в голову не придет мысль о вульгарной взятке.

— Вы же знаете меня, хрусталем — в отличие от наших — не увлекаюсь, пальто у меня есть… Очень туфли черные нужны. Я знаю, она в «Березке» может купить, но как без примерки? Придется книгу дефицитную попросить, типа двухтомника Бенуа. Это будет интеллигентно.

— Конечно, — только и проговорила Женя.

По дороге домой в голове вертелось: «Неужели я могу такой же стать? Никогда!»

Открывая дверь, услышала голос телефона. Ключ как назло заело, а когда справилась с замком, в квартиру уже вернулась тишина. Обидно, что не успела. Так редко звонили домой, что она ценила каждый разговор. Кто же это мог быть? Не родители — на тревожный междугородный не похоже. Алина? Она сейчас на лекциях. Кайсаров? Сегодня уже говорили, все обсудили…

Даже себе Женя не называла имени того, на чей звонок надеялась, а все перебирала и перебирала близких и далеких знакомых, проверила, не сломался ли телефон, правильно ли лежит трубка, и тут же услышала:

— Добрый вечер! Вы меня узнали?

— Да-а… — Женино сердце застучало так, что, наверное, на том конце провода слышно.

— Почему поздно домой пришли? Судя по номеру, в районе «Аэропорта» живете?

— Да… — Успокоиться никак не удавалось.

— А что вы односложно отвечаете? У вас кто-нибудь есть? — В голосе Рахатова послышалась отчужденность.

— Нет, я одна. — Женя попыталась сказать фразу подлиннее, но не получилось.

— Нет сейчас или вообще нет?

— Нет, у меня никого нет.

Конечно, гордиться одиночеством в двадцать шесть лет нечего, можно было увернуться от прямого ответа. Университетская приятельница делилась, как один бард непризнанный, узнав, что она еще ни разу не была близка с мужчиной, велел ей сначала отправиться в люди, а он потом посмотрит. Но Женин собеседник был доволен.

— Вам, наверное, ужинать надо? — Голос явно смягчился.

— Нет, я стараюсь вечером не есть, — опять слишком откровенно ответила Женя.

Еще минуту назад она предвкушала, как сядет в кресло, включит телевизионные новости и будет пить чай с глазированным сырком, добытым в издательском буфете, но сейчас есть совершенно расхотелось.

— Что, худеете? Вот это напрасно. Расскажите, какая вы.

Получилось, что Женя, загипнотизированная вниманием Рахатова, сама дала ему право задавать такие вопросы, сама вручила власть над собой, сама пообещала слушаться. Он теперь все про нее знает, а она про него? Ну, известный поэт, много книг, часто выступает, поклонниц, конечно, уйма. Да, кажется, Аврора, бывшая когда-то его соседкой, намекала, что девицы у него не переводятся. Но я ведь не поклонница, к нему домой никогда не приду. Зачем он говорил, что такие женщины, как Анна Керн, более уникальны, чем Ахматова и Цветаева?

Что из этого выйдет — неизвестно и интересно.

13. НАДО

Надо хотя бы позвонить Саше с Инной, в который раз напоминала себе Женя. Раньше была готова проводить у них все свободное время, Ленечку полюбила, с удовольствием с ним оставалась, когда Нине Александровне и Инне, обеим нужно было уйти из дома. Как они ее жалели, когда она мучилась в Летательных конструкциях! Не на словах, на деле. Даже не предупредив Женю, Нина Александровна разузнала о вакансиях в издательствах и редакциях газет и журналов, выбрала самое лучшее место и принялась искать подходы…

А теперь, когда все более или менее наладилось, исчезаю? Неужели я как все — такая же примитивная эгоистка? И тут Женя поняла, что просто боится отойти от телефона. Рахатов может позвонить или не позвонить в любое время, а ему известны два номера — рабочий и домашний. Сначала это было новой, необычной, затягивающей игрой, а потом она почувствовала, что без ежедневных разговоров уже не может обойтись. Почему? Он умеет ласкать словом, — признавалась себе Женя, оправдывая свою добровольную зависимость.

Но сегодня Рахатов уехал в Свердловск, выступать. Первый день разлуки всегда самый тяжелый, и она оторвала себя от телефона.

— Тебе повезло, нам на один день «Метрополь» дали почитать.

Саша усадил Женю на толстый ковер рядом с неправдоподобно огромной, неудобной книгой — только что изготовленным в нескольких экземплярах альманахом «Метрополь». В оглавлении — любимые авторы: Аксенов, Искандер, Битов, Высоцкий…

— Хотя бы на ночь дайте, — поклянчила Женя. — Вам это развлечение, а мне для работы нужно. Сегодня как раз шум был страшный. Валерия в чистых листах обнаружила посвящение Аксенову.

— Ну и что, листы ведь от этого не стали грязными, — то ли пошутил, то ли и вправду не понял Саша.

— Да чистые листы — это уже готовая книга, только не сброшюрованная. Наконец ясно стало, зачем их читать заставляют. Ведь сколько опечаток находила, все скрывали — исправлять-то уже поздно, весь тираж отпечатан. А из-за политики могут и выдирку сделать.