Строптивый и неукротимый - Софи Джордан

Его взгляд прошелся по ее лицу.

– В самом деле?

– Я больше не уклоняюсь от своих обязанностей. – Она покачала головой, чувствуя себя ужасно глупо оттого, что когда-то уклонялась, могла быть такой эгоисткой, столь похожей на Бертрама. Расправив плечи, Порция призналась: – Мой брат бросил нас, отправился в чужие края.

– Бросил вас?

В голосе лорда Мортона звенело явное удивление, и Порция мрачно улыбнулась. Хит не сможет этого понять – чтобы брат, старший сын, сбежал, оставив свою семью один на один с трудностями.

– Куда он уехал? – спросил Хит оскорбленным тоном, как будто сам собирался вернуть домой ее блудного брата.

Она сухо рассмеялась.

– Вообще-то он не оставил адреса. Наверное, оно и к лучшему. Если бы он не исчез, неминуемо вспыхнул бы скандал. Бертрам совершил кое-какие поступки, которые могут погубить нас всех, если о них станет известно.

Хит довольно долго смотрел на нее, потом кивнул, решив принять сказанное и не настаивать на подробностях.

– Когда Бертрам исчез… – Ее голос сник. – Скажу просто: положение стало отчаянным.

Чувство унижения обожгло ее щеки, как холодный йоркширский ветер. Чтобы сделать такое признание, рассказать о бегстве брата и раскрыть слабые стороны своей семьи, девушке пришлось поступиться гордостью, пусть даже логика и подсказывала ей, что и у членов семьи Мортонов хватает недостатков.

– Порция, – начал он, прикасаясь к ее обнаженным рукам, и его мозоли так царапнули ее кожу, что внутри все затрепетало. – Позвольте мне помочь вам. Выходите за меня и…

– Нет, – произнесла она резко и непреклонно. Не задумываясь.

Мысль о замужестве Порция допускала, но о браке с Хитом не могло быть и речи. «Позвольте мне помочь вам». Значит, теперь он вознамерился жениться на ней не только из долга, но еще из жалости? Возможно ли большее унижение? Не важно, что он заставляет ее чувствовать, как на него откликается ее тело, только из-за этого она теперь не могла выйти за него. «А по каким причинам ты бы могла выйти за него?» Качая головой, Порция сунула этот вопрос в самый темный чулан своего разума.

– Нет? – повторил он. Гулкий гневный голос сотряс замкнутое пространство, глаза мужчины сверкнули в свете луны. – Почему я вам не подхожу? Я думал, глубокие карманы – единственное необходимое условие? Вы сказали, что решили вступить в брак. Вам нужно выйти замуж за того, кто сможет поддерживать вашу семью. Так я готов. Почему не я?

«Почему не я?»

Она утомленно закрыла глаза. На душе у нее стало гадко оттого, как логично прозвучали его слова… Как нелогично из-за них теперь звучали ее слова. Почему не он?

Лицо Хита, такое, каким она видела его в последний день, в библиотеке, – красивые черты перекошены от омерзения – промелькнуло у нее в голове. Он обидел ее, ранил в самое сердце. Она не должна позволять ему сделать это снова. Она больше не может быть такой слабой и глупой, как прежде.

Губы Порции сами собой зашевелились, произнося объяснение, не имевшее ничего общего с тем, что жгло ее сердце:

– Оливер Саймон не просто поддержит нас, он оплатит долги Бертрама.

Его пальцы впились в ее руки, он чуть было не поднял девушку в воздух.

– Я могу сделать это.

– Зачем вам это? – выпалила она. – С Саймоном это честная сделка. У меня что-то есть, у него что-то есть. Простой обмен. Ничего более.

Началось следующее действие оперы. Музыка постепенно набирала силу, пока не загремела в полную мощь, отдаваясь в стены вокруг и пол у них под ногами.

– И что именно он получает? – Тон, которым Хит произнес этот вопрос, был полон едва сдерживаемой злости. Взгляд мужчины скользнул по ней, указывая на то, что у него уже есть мнение на сей счет.

Это был именно тот единственный вопрос, над которым Порция не хотела задумываться, учитывая, что ее ночи проходили в мыслях о Хите, в воспоминаниях о прикосновении его рук, губ.

– Мистер Оливер хочет получить положение в обществе и быть вхожим в свет.

– От него несет, как от портового грузчика.

– Это взаимовыгодный договор. Вы и я…

– Чертовски больше подходим друг другу, чем вы и он.

Она натянуто улыбнулась, охваченная неудержимым желанием повторить ему то же самое. «Нет никакого „вы и я“». Но вместо этого лишь промолвила:

– Мы не подходим друг другу.

– Нет?

Маленькие волоски у нее на затылке вздыбились, и она поняла, что зашла слишком далеко.

Воздух в крошечной комнатке вдруг неуловимо поменялся и, сгустившись, накалился. Хит схватил Порцию за тонкие запястья и поднял их у нее над головой.

– Что вы делаете? – взвизгнула она, когда он прижался к ней большим твердым телом.

Серьезное лицо мужчины обратилось к ней. Пристально всматриваясь в нее, он стал опускать голову. Лицо медленно приблизилось к ней, но она увернулась от его рта.

Глаза Хита сузились, губы сжались в мрачную линию. Отпустив ее запястья, он развернул Порцию и прижал к стене. Потом грубыми руками схватил ее бедра и рывком приблизил их к себе. Она от потрясения вскрикнула – он раздвинул их через платье.

– Что вы де… – Голос ее оборвался, застрял у нее в горле, когда его руки обхватили ее и легли на груди. Сквозь толщу юбок в ее ягодицы уткнулась твердая выпуклость.

Его пальцы, покатывая, щипали и сжимали ее соски, которые сразу затвердели словно камень. Где-то на самом дне живота затеплилось желание. Стон сорвался с ее уст. Она повернула голову и прижалась к стене щекой, не в состоянии двигаться, не в силах противостоять соблазнительному напору.

Руки Хита опустились. Она застонала от разочарования.

Потом почувствовала, как он задрал ее юбки. Резко стянул нижнее белье. Прохладный воздух коснулся обнаженного тела. Ладони Хита прошлись по бедрам и ниже пояса. Шипящий вскрик вырвался из нее, когда он наклонился и сжал обнаженные ягодицы. Одна ладонь скользнула между ног. Пальцы щупали, пробовали ее, а потом проникли глубоко внутрь.

Она вздрагивала, тихо вскрикивала, пока его рука ласкала ее. Затем ладонь исчезла. Мучительный стон исторгся из горла Порции, растворившись в пульсирующей вокруг них музыке. Она прикусила нижнюю губу, ожидая того, что произойдет дальше, того, что, как она думала, никогда не должно было случиться снова. Тело ее горело огнем, ныло, трепетало, будто лист на ветру.

Сильные руки упали на ее бедра, пальцы впились в мягкую кожу, подняли ее тело, а горячая длинная плоть начала проскальзывать в нее. Он вошел глубоко, и Порция не сдержала крика.

Его руки передвинулись, поворачивая ее удобнее для еще более глубокого вторжения и толчков. Она царапала ногтями стену, пытаясь найти опору. Ее колени словно сделались жидкими, и, если бы не его руки у нее на бедрах, она сползла бы на пол дрожащей бесформенной массой.