Строптивый и неукротимый - Софи Джордан

– Ее светлость была совершенно права, – влажное дыхание Саймона Оливера веяло на ее ухо. – Вы изумительно танцуете.

Чувствуя тяжелую руку у себя на талии, Порция с трудом сдерживала дрожь и думала о том, что еще рассказала ему Астрид. Сообщила ли, что его ухаживания будут встречены благосклонно? Что ему нужно только заикнуться, и она согласится выйти за него замуж? Они все обсудили и приняли такое решение. Несмотря на то что от него ее бросало в дрожь, Саймон Оливер был идеальным претендентом. Особенно для такой, как она. Джентльмены из высшего света не толпились у ее двери, а Порция не могла тянуть с поиском мужа.

– Благодарю вас, мистер Оливер, – прошептала девушка, и мелкие волоски у нее на затылке снова приподнялись.

Она повернула голову, осмотрела бальный зал и танцоров. Ее опять охватило сильнейшее ощущение, что кто-то наблюдает за ней… и уже довольно долго.

– Пожалуйста, зовите меня Саймон.

– Саймон, – прошептала она, вновь нехотя переводя взгляд на его лицо.

Астрид увидела бы в таком предложении шаг к успеху. Сердце Порции сжалось от осознания того, что они дошли до фамильярности.

– Должен признать, вы сегодня недурно выглядите.

Порция поморщилась от этого безыскусного комплимента и проследила за взглядом мужчины вниз, на свое глубокое декольте, на ней было одно из платьев Астрид, специально перешитое под Порцию.

– Еще раз спасибо.

Он улыбнулся, широкое прямоугольное лицо его засветилось от удовольствия. Вальс подошел к концу. Порция вздохнула с облегчением, когда мистер Оливер повел ее к креслам.

– Вам принести чего-нибудь, моя дорогая? Быть может, вы хотите что-то выпить?

– Да, было бы чудесно.

Саймон Оливер не отходил от нее весь вечер, и возможность получить хоть небольшую передышку от его назойливого внимания выглядела очень заманчиво. Едва он отвернулся от нее, она бросилась бежать через безумную толпу гостей. Званый вечер леди Гамильтон сегодня явно удался, если об успехе можно судить по количеству разгоряченных лиц. Музыка, еда и ромовый пунш текли рекой. Бабушка едва ли позволила бы ей посещать мероприятия подобного рода – особенно в таком платье. Порция полностью отдала себя в руки Астрид, и ее невестка заявила, что лучшего повода предъявить миру новую Порцию не придумаешь.

Через несколько мгновений, вырвавшись из толпы, она выбежала на террасу, спустилась по каменной лестнице и углубилась в сад. Девушка шагала, пока не нашла железную скамью под большим дубом. Расположившись на ней, подняла лицо к вечернему ветерку, чтобы охладить горячие щеки.

Мерный хруст на гравийной дорожке привлек ее внимание. Из темноты выплыла тень, плечистая, с подвижными конечностями, она приближалась с каждым твердым шагом. Наконец образ материализовался.

Темная волна волос. Угловатые, ястребиные черты. Глаза цвета грозовых туч.

– Что вы здесь делаете? – прошептала Порция, и сердце ее замерло.

– Я пришел за вами.

Содрогнувшись, она горячо воскликнула:

– Как вы узнали, что я здесь?

Он пожал плечами.

– Это было несложно. Если есть, чем заплатить, ты можешь узнать все, что тебе нужно.

Возмущение вспыхнуло в ней.

– Вы подкупили моих слуг?

– Всего одного.

– У вас хотя бы есть приглашение?

– Нет. – Его губы изогнулись в безумной улыбке. – Но одним гостем больше, одним меньше – какая разница?

Она фыркнула и сложила на груди руки. Дерзости ему было не занимать, это уж точно.

Он откровенно оглядел ее, взгляд его надолго задержался на ее лифе с низким вырезом. Порция невольно чуть было не прикрылась рукой. В своей прежней жизни она бы никогда не надела что-то настолько вызывающее либо такого смелого цвета. Астрид клялась, что темно-красный ей очень к лицу, говорила, что на его фоне темные волосы ее сияют, глаза кажутся ярче, а кожа светится, как молоко. Учитывая взгляды, которые на нее бросали сегодня, платье свое дело сделало.

– Вы пришли заставить меня передумать? – Она ленивым движением руки показала вокруг, и сама удивленная собственным безразличием. – Как видите, в этом нет необходимости. То, что случилось в Йоркшире, меня не погубило. Я все еще имею возможность ходить с высоко поднятой головой. Можете возвращаться без угрызений совести.

Он не сразу ответил, и под его откровенным взглядом ее дыхание сделалось быстрым и глубоким. Как всегда. Это, по крайней мере, не изменилось. Отклик тела был мгновенным, внутренним и неминуемым. Время, расстояние и вновь обретенная цель жизни не изменили его. Это огорчило Порцию. Нет, разочаровало. Она приняла решение отказаться от грез и глупых девичьих желаний, прекратить думать о пустяках и следовать путем долга. Перестать быть слабым существом, порождением страсти.

Мудрость, ответственность и зрелость теперь направляли ее. Она должна быть выше того, чтобы хотеть Хита.

Пожав плечами, как будто передразнивая напряженность собственного взгляда, он произнес, растягивая слова:

– Это не меняет того, что произошло между нами.

Хрипловатый голос как шелк скользнул по коже и прокатился по ней, мучая Порцию.

Горло ее сжалось.

– Я оставила это в прошлом. Честно скажу, даже позабыла об этом.

– Лгунья, – прошептал он так тихо, что она с трудом его расслышала. Его глаза сверкнули гневным блеском, точно сами слова ее, хоть Хит и посчитал их неправдивыми, воспламенили в нем какую-то внутреннюю потребность спорить, опровергать.

– Я сказала правду, – промолвила она, вставая. Потом, решив убедить его, что действительно по-настоящему отказалась от прошлого, девушка вскинула подбородок и добавила: – Мистер Оливер оказался очень приятным человеком. Он совершеннейшим образом стер все мои воспоминания о вас.

Руки Хита сжали девичьи плечи, и он, слегка встряхнув ее, прохрипел:

– Довольно, Порция! Я знаю, вы сердитесь на меня. Вы имеете на это право, но только не делайте вид, будто ничего не чувствуете.

– О, кое-что я чувствую. – В ней наконец проснулся гнев, он пробежал быстрой горячей рекой по венам. Она забилась в его руках как дикая птица, грудь ее поднималась и опадала от бурлящих чувств. – Нечто очень похожее на ненависть. – Внутри все заклокотало от одного вида Хита, от того предательского огня в крови, который его присутствие превратило во всепоглощающий пожар.

Он улыбнулся, и опасный изгиб его чувственных губ, заставил ее замереть в его руках.

– Ненависть. Любовь. Два этих чувства почти неразличимы. – Его руки соскользнули с ее плеч. Она двинулась, чтобы отойти, но он снова поймал ее. Одной рукой обхватил талию, притянул к себе, раздавив бюст Порции о свою грудь. – Я думаю, их разделяет тонкая линия.