Добродетель в опасности - Элейн Барбьери

Кончита смотрела на фургон, в котором исчез Морган, и лицо ее пылало от обиды и злости. «Мало того что он меня бросил, так еще унижает, заставляет терпеть свое грубое отношение!» — горевала девушка.

— В чем дело, Кончита? — усмехнулся Бартелл, сидевший у костра с тарелкой в руке. — Когда до тебя наконец дойдет: ты больше не интересуешь Моргана! Он завел себе новую кралю.

— Нет.

— Что ж, здесь ты права. Он еще не овладел этой своенравной женщиной, но непременно овладеет. Похоже, он готов на все, лишь бы ее добиться. Я еще не видел, чтобы он так заводился из-за бабы, и не замечал, чтобы нашлась такая, которая могла бы ему отказать. У Моргана есть подход к вашей сестре. — Бартелл засмеялся. — Черт возьми, тебе ли это не знать?

Отправив в рот остатки своего ужина, Бартелл бросил тарелку на землю и придвинулся к девушке.

— Ну что, милашка, скоро будешь присматривать себе нового любовничка?

Кончита взглянула на него, брезгливо скривив губы.

— Что, не нравлюсь, а? — Потное лицо Бартелла потемнело от злости. — Конечно, куда уж мне до красавчика Моргана! Я не так пригож, не так молод и от меня не так сладко пахнет!

«Culebra!»[8]— подумала Кончита.

— Тогда катись обратно в бордель! Черт возьми, там у тебя будет богатый выбор мужиков! Но знаешь, что я тебе скажу? Все они до единого пахнут не лучше, чем я.

— Гад ползучий! — не выдержала Кончита.

Бартелл громко расхохотался и лениво встал. В этот момент Морган вышел из фургона, подхватил Честити на руки и поставил ее рядом с собой.

— Ты только глянь, Кончита, — прошептал Бартелл, — он обращается с ней, как с хрустальной вазой! Здорово, да?

Мексиканка молча расправила плечи.

— Как ты думаешь, сколько ему понадобится времени, чтобы затащить ее в койку? Она женщина приличная, богобоязненная. По-моему, не меньше недели.

Кончита резко встала и, дрожа от ярости, ушла в темноту, провожаемая грубым хохотом Бартелла.

Подойти ближе он не решался.

Спрятавшись в ближайших кустах, Рид наблюдал за людьми у костра. Весь долгий и трудный день Честити была совсем рядом, и все-таки он не мог до нее дотянуться.

Мужчины ужинали. Сам он уже поел, воспользовавшись тем провиантом, что оставили в хижине бандиты.

Заметив движение у заднего борта фургона, Рид подался назад. Из повозки вылез Морган и помог спуститься Честити. Рид застыл на месте.

Сердце его начало гулко биться. Она была так близко… Вот она пошла. Он видел ее бледное лицо, видел, как она дрожит…

Морган протянул к ней руку.

«Не трогай ее, черт возьми!» — мысленно крикнул Рид.

Честити отмахнулась от руки Моргана, отклонив предложенную помощь. Девушка обходила костер по кругу, и внутри у Рида все сжималось от боли. Она была так слаба! Даже если ему удастся ее похитить, у нее не хватит сил для побега.

Рид схватил винтовку, висевшую у него на боку. Искушение выстрелить было очень велико… но нельзя рисковать жизнью Честити! Однажды ее уже ранили в перестрелке. Больше он этого не допустит.

Рид не слышал разговоров бандитов и поэтому не знал, куда едет Морган и какие у него планы, но опыт подсказывал ему, что при такой скорости передвижения, чтобы выбраться за пределы индейской территории, понадобится по меньшей мере еще один день. Еще он чувствовал, что скоро наступит момент, когда надо будет действовать, и упускать его нельзя, иначе окажется слишком поздно.

Рид не спускал глаз с Честити и взволнованно шептал в окружавшую его темноту:

— Я здесь, Честити, я скоро спасу тебя. Держись, любимая, не сдавайся!

Он вдруг почувствовал всю нелепость последней просьбы. Девушка была слаба, как котенок, и все же держала Моргана на расстоянии.

Улыбка тронула губы Рида, а сердце пронзила сладкая боль.

— Я люблю тебя, Честити, — прохрипел он, — ты слышишь меня, милая? Я люблю тебя.

Честити решительно шла к костру. Вдруг сердце ее радостно подпрыгнуло, точно на него пахнуло теплом. Девушка сглотнула образовавшийся в горле комок. Ей показалось, что Рид коснулся ее губ своим поцелуем.

«Я люблю тебя, Рид», — прозвучало внутри ее.

— В чем дело, Честити?

Она не могла вымолвить ни слова.

Морган принял ее волнение за слабость.

— Я же говорил: вам нужно лежать! — недовольно сказал он и, подхватив девушку на руки, отнес ее обратно в повозку. — Вы слишком торопитесь. — Было видно, что ярость так и клокочет внутри его. Она по-прежнему молчала, и Морган резко распорядился: — Перед сном обязательно поешьте!

Когда он ушел, Честити вздохнула с облегчением.

Морган стоял под палящими лучами утреннего солнца и смотрел на лежавший перед ним окровавленный скелет бычка. Наконец он поднял голову. Лицо его пылало от гнева.

— Ладно, Бартелл, рассказывай, как это случилось.

— Чертова рысь подкралась так тихо! Я ничего не заметил и только утром увидел мертвого бычка.

— Ты спал, да?

— Нет!

Морган злобно сверкнул глазами и оглядел стадо, беспокойно топтавшееся неподалеку.

— Ну что ж, расплачиваться придется нам всем. Посмотри на этих бычков! Они так напуганы, что теперь будут вздрагивать от малейшего шороха.

— Я не виноват!

— Ну конечно, ты никогда и ни в чем не виноват.

Морган презрительно отвернулся от Бартел-ла и, пришпорив свою лошадь, поскакал назад. Вернувшись на привал, он спрыгнул с седла и решительно зашагал к фургону.

— Приготовься ехать, Кончита! — Мексиканка обернулась на крик, и он бросил на нее пренебрежительный взгляд. — Нам нельзя терять время. Будет чертовски трудный денек.

Он пошел к заднему борту повозки. Непредсказуемое ночное нападение хищника рушило его планы на день. Стадо успело привыкнуть к дороге, и Морган рассчитывал, что сегодня перегон будет легче, чем вчера, а значит, у него наконец-то появится возможность провести время с Честити. Он хотел как можно скорее добиться ее полного доверия. Честити была необычной женщиной. Даже раненая и скорбящая, она не теряла силы духа, держала себя независимо и не подпускала Моргана близко. Надо было найти к ней подход, и он не сомневался в успехе. Время — вот все, что ему требовалось, но болван Бартелл украл его время.

Проклиная упущенную возможность, Морган зашел за угол фургона и увидел стоявшую в повозке Честити. Его раздражение сменилось приятным возбуждением. Она выглядела намного бодрей и была сама женственность. Услышав ее сдержанное приветствие, Морган распалился еще больше.