Чудо и чудовище - Наталья Резанова

Занимался этим Лаши, и справился он со своими обязанностями отлично. Прочая добыча была поделена на всех. Оставалась еще плата от князя за службу, но ее должна была получить Дарда. Затем обычно собирались и вместе решали – что делать с наличностью: делить или откладывать на хранение под сенью Никкаль. Как правило, большая часть денег уходила в хранилище.

Дарда не думала, что ее связь с Харифом продлится дольше, чем прежние связи с женщинами. Главное для мужчины – свобода, полагала она, а Хариф, несмотря на свое увечье, вовсе не был беспомощным калекой, которому нужна забота. Он без страха пускался в путь по опасным дорогам пограничья, и тем более был способен выжить в большом городе. Но когда члены отряда, попрощавшись, стали расходиться по домам и временным пристанищам, он спросил у Дарды:

– А мне что делать?

– Хочешь, уходи, а хочешь – оставайся, – ответила она.

– Я бы предпочел остаться, – сказал Хариф. И добавил: – Если ты не против.

И они пошли к ней домой. В самом деле, глянуть со стороны смешно, думала Дарда. Оба с посохами, у нее на лице открытыми оставались одни глаза, у него – наоборот. Еще в дороге Хариф попросил Лаши достать ему чистую тряпицу и стал завязывать ее так, чтоб она закрывала его пустые глазницы. На вопрос Дарды, зачем это нужно, ответил: "чтоб тебе не было неприятно смотреть".

Когда они свернули на улицу, где стоял дом Дарды, Хариф пробормотал:

– А, старые гончарные ряды…

– Как ты узнал?

– Я много ходил по Каафу. Научился распознавать улицы – по поворотам, по запахам, по шуму…

– Странно, что мы с тобой ни разу не встретились.

– Такова была воля богов…

Она провела его в дом, объяснила, что где стоит. Сама, скинув плащ и положив оружие, вышла принести воды и сказать соседке, чтоб готовила обед.

Вернувшись, она застала Харифа стоящим у стола. Длинные пальцы слепого перебирали сложенные свитки.

– Ты умеешь читать? – спросил он, заслышав шаги Дарды.

– Тебя это удивляет? В Каафе немало грамотных женщин.

– Да, но это жрицы или знатные… хотя… с тобой пора бы перестать удивляться. К тому же это неважно. Я тоже умел читать. Много это мне сейчас помогает?

И потянулась зима, короткая зима Каафа. В это время небо было обложено облаками, дули пронзительные ветра, и веселый торговый город приобретал весьма унылый вид, но никто особенно не огорчался, потому что только зимой в Каафе шел дождь. По непостижимой воле Хаддада, Пастуха Облаков, эти самые облака, бегущие со снежных гор, почти не изливались над пустыней, зато над Каафом хлестало, как из открытого шлюза, и это было большим подспорьем для города, удаленного от рек, и питавшегося в основном из подземных источников. Недаром на крыше почти каждого дома в Каафе стояли чаны для дождевой воды.

Дарда посетила храм Никкаль, встретилась с князем и рассказала ему о купце из Паралаты. Иммер принял это к сведению. Они посчитали приход и расход, Паучиха получила плату, судьба которой была такой же, как обычно. Но большую часть времени она проводила дома с Харифом. Они занимались любовью и разговаривали. Такой у нее был отдых в эту зиму.

С Харифом было легко. С ним можно было не бояться, что его оттолкнет ее лицо, не надо доказывать, что она лучше, храбрее и умнее всех. И он был старше и опытней ее. Не настолько старше, как Ильгок, вообще годившийся ей в деды, но намного. Какой-нибудь высокоумный мудрец, ознакомившись с жизнью Дарды, сделал бы из историй с Ильгоком и Харифом далеко идущие выводы, заявив, что причиной всему – несчастное детство, где она не нашла в отце защитника и друга, а молодые мужчины, с которыми Дарда принуждена сражаться, представляются ей врагами… Дарда, выслушав это, назвала бы мудреца полным дураком, и вероятно, была бы права. Между этими историями не было ничего общего. Она предложила себя Ильгоку из гордости, не чувствуя к нему никакого телесного влечения. С Харифом было совсем не так.

Выразить это словами она не умела, да и не слишком хотела, хотя давно оставила в прошлом отроческое косноязычие. Лишь однажды она, то ли с одобрением, то ли с удивлением, заметила:

– А ты аскетом-то не жил все эти годы…

– Да. Не жил. – Угадав невысказанный вопрос, он усмехнулся. – Ты бы удивилась, если б знала, сколько женщин, иногда богатых и именитых, в отсутствие мужей водят к себе слепых, или посылают за ними старух. Они думают, слепой их потом не узнает и не ославит.

– Но ты бы мог узнать?

– Мог. Если бы захотел.

Дарда едва не спросила, не было ли среди этих именитых женщин госпожи Хенуфе, но передумала. Ей не хотелось посвящать Харифа в свои дела с градоначальницей и ее семьей, да и вообще в подробности своей жизни. Он и не настаивал. Единственное, что его, казалось, интересовало в прошлом Дарды – детство, Илай, родительский дом. Постепенно он вытянул из нее и историю с изгнанием из дома. Поскольку она случилось давно, Дарда могла рассказывать об этом без боли. Иногда Хариф рассказывал о себе. Дарда слушала с интересом, но не увлекаясь. В его сверхъестественные способности и в общение с богами она не верила. Хариф был умен, хитер, а долгая бродячая жизнь научила его проницательности. И все.

Она не скрыла от него скептического отношения к рассказам о пророчествах, предсказаниях и чудесных превращениях, вроде истории о той девочке, дочери князя Маонского.

– Может, чуда и не было, – отвечал Хариф, – а девочка была. Я ее помню. Ведь ее лицо было последним, что я видел в жизни. – И помолчав некоторое время, сказал: – Я был тогда молод и счастлив. Маон был для меня лучшим городом в свете.

В его словах было столько горечи, что Дарде захотелось его утешить, чего с ней в жизни не случалось.

– Тахаш давно умер, а тебя наверняка забыли. В Маоне больше нет княжеской власти. И ты бы мог вернуться туда.

– Нет, – жестко произнес он. – Этот город меня обманул. Я брожу с детских лет, и обошел многие города и царства. Но лишь в Маоне почувствовал себя дома. Здесь, подумал я, мне нужно остаться. А Маон меня предал. Я не хотел бы туда вернуться, даже если в Маоне мне ничто не угрожает. – Обернув невидящее лицо к потолку, он заключил: – Об этом я прежде никому не говорил. Только тебе. – Затем его настроение переменилось. – Ты – иное дело. Ты правильно выбрала город. В другом ты считалась бы злым демоном, а здесь – любимица богов. В другом тебя сочли бы предательницей за то, что бросила разбой и пошла на службу князю, а здесь ты героиня. И пусть горожане не смогли полюбить тебя – ты заставила их собой восхищаться. И если дело дойдет до обмана, скорее ты обманешь город, чем город – тебя.

Так проходила зима. Но зима в Каафе короткая, и отряд Паучихи снова должен был отправляться на службу.

На сей раз не могло быть и речи, чтобы взять Харифа с собой.

– Тогда нам невероятно повезло, что после нашей встречи не пришлось ввязываться в бой, – сказала Дарда. – Больше такое не повторится. И мы не можем бросить тебя в пустыне, а в городе ты сам справишься.