Не время умирать - Ян Валетов

Он помнил, как плакали от голода малыши в общей спальне, как бранились герлы, разделяя скудный паек между детьми, как страшно и надсадно выла вьюга за окнами и ей вторили вольфодоги, подошедшие вплотную к жилью челов, чего не бывало ни до, ни после того.

Отвар из коры и крысиных костей, постоянная боль в животе и единственная мысль днем, ночью и даже во сне: где найти еду? В засыпанном снегом Парке съели все, что можно было съесть, и даже то, что съесть было невозможно, а весна все не начиналась и не начиналась.

Но племя выжило. Вкус сладковатой похлебки, которой их кормили тогда, Книжник был бы рад забыть, да не мог. Не получалось.

Он знал, что такое голод. Он знал, что голод безжалостен. Он знал, во что голод превращает челов. Его соплеменники и в сытости не были добряками, а уж когда речь шла о выживании, то не признавали никаких границ.

Но дело было в том, что люди Долины не голодали. И в их случае нечего было ни понимать, ни прощать.

Бегун, заглянув в вагон, побелел так, что ожоги и рубцы на его лице стали алыми, как свежие раны.

– Да трахни их Беспощадный! – выдавил он, с трудом сдерживая рвотный позыв.

Из вагона несло гнилой плотью и экскрементами. Впрочем, слово «несло» не отображало густую многолетнюю вонь, которую можно было нарезать пластами. В полутьме ворочались человеческие обрубки, более напоминающие белых червей, чем людей.

– Гребаные твари! Челоеды… – Бегун лязгнул остатками зубов и сплюнул в сторону, жмурясь от отвращения.

Вождя переполняла злоба, она клокотала у него в горле, рвалась наружу, а Книжник еще по старым временам помнил: когда Бегун взрывается, то кому-то несдобровать. Но Бегун не взорвался, а перегорел. Он спрыгнул со ступеней кэрроджа на каменную насыпь, присел и сразу как-то сдулся, ссутулился, посмотрел на Сибиллу растерянным больным взглядом.

– Что же это такое, блядь… – выдавил из себя он, дергая обожженной щекой. – Что же это, блядь, такое?

– Их надо добить, – прошептала Сибилла в здоровое ухо Книжника. – Нельзя их так оставлять…

– Если мы это сделаем, – ответил Тим, – то нам точно конец. Поезд для них священный…

Он поискал сравнение.

– …как Зал Жертв у вас в Сити. Как Башня Справедливости в Тауне.

– Ты оставишь их тут? – Жрица посмотрела на Книжника недоверчиво. – Ты оставишь их подыхать в собственном дерьме?

Книжник посмотрел ей в глаза – два горящих драгоценных камня на татуированном лице – и отрицательно покачал головой.

– Бегун, – позвал он, и вождь поднял голову. – По-моему, пришла пора поговорить с нашими ночными знакомцами. Ты как?

Тот посмотрел на Тима, и от кривой усмешки, проступившей на его лице, могло бросить в дрожь даже тех, кто его не знал. А тех, кто знал, на что он способен, – тем более.

Мелкого ночного гостя к ним привели сразу же, даже повторять не пришлось – сами местные и привели с поклонами. Вождь умел быть убедительным, когда хотел, а в личине олдера – пожирателя душ – от него просто веяло смертью.

Недобро поглядывая, Бегун взял пленника за грудки, пару раз приложил затылком о колесо локомотива и начал задавать вопросы, но на этот раз с помощью тесака (так некогда делал Резчик в парковой Библиотеке). Возможно, Бегун уступал Резчику в мастерстве, хладнокровии и заточке лезвий, но значительно превосходил покойного в уровне мотивации.

Охотник и так был напуган до поноса, а после первых же порезов принялся рассказывать все, что знал и чего не знал, – не остановить.

Проблема заключалась в том, что он мало знал либо умело врал. Чтобы разобраться, где правда, а где ложь, надо было нарезать его ломтиками, и вождя это устраивало, но Книжник сообразил, что тактику пора менять, не проливать лишней крови, а просто пригласить на беседу одну из острозубых девиц. Например, ту, что была с охотником в ночном походе.

И Книжник вежливо пригласил. Местные заартачились, но когда Бегун, поигрывая тесаком, пошел на толпу, острозубая вышла ему навстречу сама. Она была одета иначе, чем во время встречи на разрушенной станции, казалась чуть выше, чем ночью, и теперь ее было сложно перепутать с челом. Назвать ее привлекательной не смог бы никто, но внешность была запоминающаяся. На угловатом лице острозубой герлы особенно ярко выделялись густые, сросшиеся к переносице брови, а кожа на широких скулах была причудливо изуродована шрамированием. Ровный, чуть широковатый нос девицы внезапно заканчивался злым крючком, узкий рот напоминал разрез, а черные, почти лишенные белка глаза смотрели так неприязненно, что Книжник невольно тронул торчавшую из-за пояса пистолетную рукоять.

Острозубая была южанкой. В ее жилах кипела такая смесь кровей, что сам Беспощадный не смог бы разобраться в ее происхождении. Герла встала рядом с окровавленным хантером, клацнула несколько раз своими звериными челюстями, демонстрируя частокол треугольных зубов, и пролаяла на здешнем странном языке:

– Тебе нужна я? Так спрашивай с меня!

Книжник изобразил на лице хладнокровие и безразличие (очень надеясь, что получилось убедительно), пожал плечами и задал первый вопрос. Острозубая так же просто ответила. Судя по всему, скрывать что-либо не входило в ее планы – она не видела в том необходимости.

Со слов острозубой стало понятно, что отпускать попавших в Долину чужаков местные не собирались. Ни раньше, когда загоняли добычу в ловушку, ни сейчас, когда дичь показала зубы. К сожалению, Книжник оказался прав в своих самых пессимистичных предположениях! Он слушал рассказ острозубой, изредка переспрашивал, но в основном – внимательно слушал, анализируя полученную информацию.

Понятно, что рассказ о событиях, которые произошли почти сто зим назад, больше напоминал легенду или страшную сказку, чем документальное повествование, но знания Книжника об истории мира, почерпнутые в Вайсвилле, позволяли ему вычленить из легенды реальные детали. Впрочем, реальные детали оказались страшнее придуманных сказок.

Книжник слушал и холодел внутри. Он без особого труда мог представить, что должны были пережить дети, приехавшие на экскурсию за сотни миль от дома и в результате навсегда оставшиеся одни в удаленной горной долине.

Несмотря на удаленность от центров цивилизации, Беспощадный добрался сюда легко – с первым же поездом. Начался мор и паника, и уже через неделю выбраться из Долины во внешний мир стало настоящей проблемой. Слишком далеко было до ближайших городов, слишком опасной оказалась дорога. Никто и никогда так и не узнал о судьбе тех, кто решился отправиться за помощью.

Шло время. Люди Долины, сами того не желая, оказались хозяевами стратегически важной точки – они контролировали короткую дорогу на юг через хребет Скайскрепер. Крутые вершины и глубокие ущелья защищали здешних челов от вторжений и непогоды, запасов еды, как во всяком туристическом месте, оказалось предостаточно, с водой проблем не было. На небольших сортировочных станциях в предгорьях, вроде той, где Книжник нашел взрывчатку, скопилось множество грузов, которые можно было растаскивать.