Волшебники - Лев Гроссман

Они поднялись по двум ступенькам к фонтану. У воды был неестественно темный, чернильный цвет. С выяснением отношений придется повременить — давай дальше, Пенни, это твой день.

— Вы не поверите, сколько я здесь исходил. Сотни миль, куда больше, чем Четуины. Один фонтан засорился, как унитаз, — залил свою площадь и половину соседних. Еще два заклепаны бронзовыми крышками. Так закрывают колодцы, чтобы в них не лазили — или, наоборот, не вылезали из них. Один раз видел на плитах куски белого мрамора, как от разбитой статуи. Хотел сложить их вместе и посмотреть, что получится, но не сумел. А в здания войти невозможно. Я все перепробовал: отмычки, кувалду, ацетиленовую горелку раз притащил. В окна тоже ничего не видать, но как-то я взял фонарик — суперинтенсивный, спасательный, какими береговая охрана пользуется. И заглянул внутрь, сколько мог. Знаете что? Там полно книг. Каждый дом, как бы он ни выглядел, просто библиотека.

Квентин не знал, сколько времени они пробыли здесь, но думал, что порядочно — несколько часов, может быть. Пенни долго водил их по другим площадям; их объединял общий стиль и общая аура старины, но у каждой были свои отличия. Квентин и Элис, все такие же отчужденные, понемногу поддавались меланхолическим чарам этого места. К тому же и дождь перестал.

В центре одной маленькой, мощенной булыжником площади, вчетверо меньше всех остальных, слышался шум морского прибоя. На другой Пенни показал им окно, обведенное копотью, как после пожара. Кто построил этот город, куда ушли его жители? Что здесь произошло?

Пенни в деталях описывал свою очередную кампанию: взобраться с помощью альпинистского снаряжения по стене одного из домов и осмотреть город с крыши. В тот единственный раз, когда ему удалось закинуть веревку на декоративный выступ, его одолело головокружение; придя в себя, он обнаружил, что карабкается вниз по той самой стенке, на которую хотел влезть.

В разное время все трое видели где-то вдали сад с рядами зеленых лип, но дойти до него не могли. Он каждый раз терялся в перспективе переулков, которые никогда не сходились в прямую линию.

— Надо возвращаться, — сказала Элис, подав голос впервые с тех пор, как накричала на Квентина.

— Зачем? — Пенни наслаждался своим звездным часом — Квентин начинал понимать, как одиноко ему здесь было. — У здешнего времени свои законы: на Земле мы появимся сразу после того, как исчезли, бинг-бонг. Они там и ахнуть-то не успеют. Я раз провел здесь целый семестр, и никто не заметил.

— Мы бы в любом случае не заметили, — пробурчал Квентин, зная, что Пенни это проигнорирует.

— Я провел здесь столько личного времени, что стал, наверно, на год старше вас — надо бы подсчитать точно.

— Пенни, что мы здесь делаем?

— Здрасте. А Филлори? Теперь-то мы точно туда попадем.

— Ладненько. — Квентин напряг усталый мозг, чтобы перемолоть мысли в слова. — Возьмем шире, Пенни. Четуины оказались в Филлори потому, что их выбрали Эмбер и Амбер, волшебные овцы. Бараны то есть. Для добрых дел, для борьбы с Часовщицей и прочее.

— Должна быть какая-то причина, — поддержала его Элис. — Часовщица, или блуждающая дюна, или та тикающая штука в «Летучем лесу». Или поиски Мартина. Хелен Четуин так прямо и говорит. Нельзя туда заявляться без приглашения. Потому она и спрятала пуговицы. Филлори не похоже на реальный мир, там все организовано для общего блага. Эмбер с Амбером охраняют его границы, но с пуговицами туда может пройти кто угодно. Посторонние и просто плохие люди. Пуговицы не вписываются в логику Филлори. Это окно на границе, лазейка.

Познания Элис относительно Филлори лишь усилили безнадежную банкротскую тоску по ней, которой маялся Квентин. Как же его угораздило предпочесть Дженет?

Пенни, слушая их, раскачивался взад и вперед.

— Ты кое о чем забываешь, Элис. Мы-то ведь не плохие. — В его глазах зажегся фанатический огонек. — Мы-то хорошие. Тебе не приходило в голову, что как раз поэтому мы и нашли пуговицу? Может, нас призвали. Может, мы нужны Филлори.

— Слабовато, Пенни, — пробормотал Квентин в ответ на его вопрошающий взгляд.

— Ну и что? Предположим, с Филлори не получится — что из этого? Значит, мы попадем куда-то еще. Из Нигделандии ведут пути в миллионы других миров, Квентин. Кто знает, какие еще воображаемые вселенные могут оказаться реальными? Может, вся наша земная литература — просто путеводитель по ним. Я раз отмотал сто площадей в одну сторону, а до конца не дошел. Мы можем исследовать Город всю свою жизнь с тем же успехом. Вот так-то, Квентин. Это новое заселение Запада, вызов, брошенный нашему поколению и пятидесяти последующим. И все начинается здесь. С нас. Стоит только захотеть. Ну? Что скажете?

Он даже руку протянул, точно думал, что Квентин и Элис сейчас положат сверху свои и соединят голоса в футбольной речовке. Вперед-вперед! Квентину очень хотелось оставить этот жест без ответа, но он все-таки хлопнул пятерней по его ладони. Глаз болел как проклятый до сих пор.

— Пора возвращаться, — повторила изнуренная Элис — ночью она, конечно, не выспалась. Из ее кармана появилась на свет неестественно тяжелая пуговица. Это выглядело смешно, как в книге, когда Четуины воспользовались пуговицами один-единственный раз. Детская игра какая-то, честное слово. Пуговица — как раз такой волшебный объект, который может представить себе ребенок, хотя от говорящих зайцев тоже ничего особо глубокого не дождешься.

Они выстроились на парапете своего домашнего фонтана, балансируя и держась за руки. Перспектива повторно вымокнуть не грела в буквальном смысле. На краю площади пробилось сквозь камни тонкое деревце, скрученное почти как спираль, но живое. Что там, под плитами, и что будет, если они наконец не выдержат? Может, на этом месте рос лес, который впоследствии вырастет снова. Все проходит.

Пенни стоял посередине, что позволяло Элис не прикасаться к Квентину. Они шагнули в фонтан синхронно, с правой ноги.

На этот раз все было несколько по-другому. Они прошли сквозь воду, сквозь мрак и увидели под собой Манхэттен в осеннее утро — бурые парки, серые дома, желтые такси на белых перекресточных зебрах, черные реки с баржами и буксирами. Потом сквозь серую крышу — и в комнату, где Дженет, Элиот и Ричард застыли в позах того мгновения, когда Элис залезла Пенни в карман — трех часов будто и не бывало.

— Элис, ты бы вынула руку из штанов Пенни, — игриво произнесла Дженет.

Все, конечно, тоже захотели побывать в Нигделандии. Даже заплывший глаз Квентина не привлек особенного внимания (стычка с туземцами, сухо прокомментировал он). Явился Джош, проведший таки ночь с Анаис, и всю историю пришлось пересказывать заново. Переправлялись по трое: сначала Джош, Пенни и Ричард, потом Дженет, Пенни и Элиот. Джош вызвал по телефону Анаис и сделал еще один рейс с ней и с Пенни.

Отрицательную реакцию проявила одна только Дженет. Всплыв, она тут же вывернула свой завтрак в холодную, чистую волшебную воду — и запаниковала. Элиот, вернувшись, изобразил в лицах, как она хватала Пенни за руку и вопила: