Волшебники - Лев Гроссман

— Я вижу тут два больших «если», — заметил Элиот. — Если книги не врут и если троны сейчас свободны. Кроме того, нас восемь, а тронов всего четыре — вот уже четверо лишних.

— Знаете, что нам понадобится? — сказала Анаис. — Боевая магия. Оборонительная и наступательная. Если что, будем бороться.

— Это нелегально, детка, сама знаешь, — юмористически, но с некоторым уважением произнесла Дженет.

— Ну и пусть. — Анаис тряхнула белокурыми локонами. — Мы понятия не имеем, с чем можем встретиться. Надо быть наготове. Если только наши мужчины не владеют мечом… Alors,[39]— усмехнулась она, не услышав ответа.

— А что, у вас там обучают таким вещам? — осведомился испуганный Джош.

— Мы, европейцы, не такие пуритане, как вы у себя в Америке.

— В Филлори боевая магия не считается нелегальной, — подтвердил Пенни.

— И речи быть не может, — отрезал Ричард. — Вы хоть понимаете, во что ввязываетесь? Кто здесь, кроме меня, имел дело с Магической судебной палатой?

— Мы и так уже вляпались, Ричард, — сказал Элиот. — Думаешь, пуговицу твой суд разрешил бы? Если хочешь выйти из дела, сделай это прямо сейчас, но Анаис права, между прочим. Собираясь туда, надо иметь в руке что-то помимо члена.

— Мы могли бы получить разрешение на оружие, — неожиданно заявил Ричард. — Прецеденты были, и я знаю, как это оформить.

— Да ты что, — скривился Элиот. — Пистолеты? Филлори — первозданный мир. Ты что, «Звездный путь» не смотрел? Не знаешь, что такое Первая Директива?[40]У нас есть шанс посетить мир, который никто еще не загадил. Вы хоть понимаете кто-нибудь, как это важно?

Квентин думал, что Элиот будет язвить и отпускать шуточки, но филлорийский проект пока не вызвал ни одного иронического замечания с его стороны. Даже не вспомнить, когда он в последний раз проявлял такой откровенный энтузиазм — и как хорошо, что еще не все на свете ему безразлично.

— Пенни оружие точно нельзя давать, — твердо сказала Дженет.

— Анаис права, — повторил Элиот. — Отработаем на всякий случай базовые бойцовские чары. В пределах разумного, просто чтобы иметь пару козырей про запас. Не такие уж мы безоружные: на спинах у нас сидят какодемоны, а самое главное — это пуговица.

— И члены в руках, — хихикнула Анаис.

На другой день Ричард, Элиот, Дженет и Анаис поехали в Буффало за снаряжением: Дженет, как жительница Лос-Анджелеса, единственная из всех имела водительские права. Оставшимся полагалось заниматься боевой магией. Однако Элис все еще не желала разговаривать с Квентином — он постучался к ней утром, но не дождался ответа, — а Джошу недоставало способностей, поэтому чары разучивали только Элис и Пенни.

Весь обеденный стол завалили книгами из трейлера Пенни и вычерченными на оберточной бумаге графиками. Эти двое, самые большие зубрилы в группе, изъяснялись исключительно на профессиональном жаргоне. Пенни усердно строчил, покрывая древними символами один лист за другим, Элис стояла у него за плечом и вносила поправки. В этом начальном этапе не было ничего запредельно трудного, но недозволенные чары приходилось откапывать из-под спуда с самых азов.

Квентина, наблюдавшего за ними, снедала ревность. Слава богу, что это Пенни — будь на его месте кто-то другой, Квентин совсем бы извелся. Они с Джошем в это время пили пиво, жевали вкусное и смотрели кабельные каналы на плоском экране размером с бильярдный стол. В Брекбиллсе и манхэттенской квартире телевизоров не было, и Квентин наслаждался вкусом экзотического запретного плода.

Часов в пять Элиот позвал их смотреть звездное шоу Пенни.

— Как там Буффало?

— Как видение апокалипсиса. Охотничьи ножи купили. И парки.

Втроем с Элиотом они вышли на задний двор. Видя его счастливым, взволнованным и умеренно трезвым, Квентин укреплялся в мнении, что они на верном пути, что все сломанное еще можно наладить. По дороге он вытащил из шкафа шарф и русскую шапку-ушанку.

Красное угрюмое солнце садилось за Адирондакские горы. Все собрались на газоне, полого сходящем к голым декоративным липам. Пенни смотрел из-под руки на деревья, Элис большими шагами отмеривала расстояние. Трусцой подбежав к Пенни, она пошепталась с ним и возобновила свое занятие. Дженет, стоящая рядом с Ричардом, выглядела прелестно в розовой парке и вязаной шапочке.

— Всем отойти подальше! — закричал Пенни.

— Куда уж дальше-то. — Джош, сидя на полуразрушенной мраморной балюстраде, которую непонятно зачем втюхал сюда дизайнер, хлебнул шнапса и передал Элиоту бутылку.

— Тогда оставайтесь на месте. Алле-оп!

Элис, как ассистентка фокусника, поставила пустую винную бутылку на карточный столик в дальнем конце газона и отошла.

Не сводя глаз с бутылки, Пенни выговорил цепочку односложных слов, взмахнул рукой, и в цель полетели три серых предмета. Два пронеслись мимо, но третий начисто срезал с бутылки горлышко.

— Волшебные снаряды, — с ухмылкой объявил Пенни под скупые аплодисменты.

— Ни фига себе! — заорал Джош. — Прямо из «Подземелий и драконов»![41]

— Мы исходили из приведенных там заклинаний, — подтвердил Пенни. — В этих книжках много полезного.

Это же темная магия, думал Квентин — почему все молчат? Видит бог, он не пуританин, но эти чары предназначены для нанесения ран. Их группа перешла уже все мыслимые границы. Будет совсем скверно, если им придется метать эти снаряды на самом деле.

— Надеюсь, они нам все-таки не понадобятся, — сказал он вслух.

— Да брось, Квентин. Мы ж не нарываемся — надо просто быть готовым на всякий случай. — Джоша переполняли эмоции. — «Подземелья и драконы», так твою мать!

Элис убрала столик — теперь между Пенни и липами не было ничего. Солнце почти закатилось. У всех прохудились носы и покраснели уши, но Пенни, точно не чувствуя холода, стоял в той же майке и спортивных штанах. Квентин успел привыкнуть к фоновому шуму Манхэттена, и в Брекбиллсе тоже кто-то вечно орал, что-то падало, сдувалось и надувалось. Здесь, не считая сварливых жалоб ветра, наблюдался полный звуковой вакуум. Мир перевели на немой режим.

Квентин опустил и завязал уши меховой шапки.

— Если не получится… — начал Пенни.

— Давай уже, холодно! — перебила Дженет.

Пенни присел на одно колено, плюнул и замахнулся сразу двумя руками, что совсем не вязалось с его обычно сдержанным стилем. Когда в его сложенных ладонях загорелся лиловый свет, сделавший видимыми фаланговые косточки пальцев, Пенни выкрикнул что-то и сделал бросок.