Моя лучшая роль - Стеффи Ли

В кафе «Chez Francis» можно приятно посидеть в хорошую погоду за столиками на улице, откуда открывается чарующий вид на Эйфелеву башню, особенно в вечернее время, наблюдая железную леди в объятиях ласкового закатного неба.

Но за пару дней до вылета в штаты, мы с Сэмом приютились за столиком около барной стойки, пока Антуан вышел ответить на звонок. На столе рядом с двумя бокалами кальвадоса и одного бокала вина лежала потрепанная в шершавых руках Тойлона книга Рэмарка «Триумфальная арка». Мой агент в очередной раз поморщился, взглянув на улиток, которых заказал наш третий спутник, и сделал глоток своего горячительного напитка. Я последовала его примеру и пригубила вина из бокала.

— Знаешь, какую женщину мужчина может любить практически всю жизнь? — вопрос Сэма был обращен ко мне, в то время как глаза наблюдали за курящим на улице и оживленно что-то рассказывающим в трубку Антуаном.

— Любимую? — предположила, высказав очевидный ответ.

Тойлон усмехнулся и повернул на меня ироничный взгляд.

— Ту, которая никогда не ответит взаимностью. — намек не прошел мимо, и тонкая иголка совести тут же ощутимо кольнула меня. Опустив глаза, я стала с нарочитым интересом изучать свои аккуратно подстриженные короткие ногти, покрашенные в цвет спелой вишни.

— Сэм, я…

— Бэмби, ты чудесная девушка и я, хрен старый, был бы рад, будь у меня такая дочь. Но и хрен бы пустил тебя в этот акулий мир кино… — он вновь повернулся к окну, откуда нам радостно помахал Антуан. — Уверен, его любви хватит на вас обоих. Но даже с учетом моего к засранцу отношения, мне его жаль…

— Сэм, я…

— Но еще больше мне жаль тебя… Потому что, если он любит, то ты…

— Сэм. Я люблю Антуана. — мой голос не дрогнул и глаза перестали блуждать в поиске спасательного якоря. Со всей твердостью я посмотрела на мужчину.

— Да я не спорю. — усмехнулся собеседник. — Любишь его, очень нежно и трепетно… только вот, как кого? Как брата?.. Детка, немного извращенно с твоей стороны, не находишь? — не дождавшись моего ответа, продолжил. — Вот того парня, с кем ты рассталась, когда мы встретились, это да… И детка, я, наверное, должен был тебе давно рассказать…

— Рассказать, что? — послышался за нашими спинами веселый голос Антуана, разорвав нить гнетущей меня беседы.

Этот разговор снова прокрутился в моей голове, пока я сидела на диване, прижав колени к груди и невидящими глазами смотрела «Унесенных ветром». Вот Скарлетт всегда знала, как поступить…

Совесть второй день беспощадно грызла меня изнутри за слабость, аморальность и отсутствие всякой гордости. Я за один раз самолично перечеркнула несколько месяцев не самой успешной, но все же сносной борьбы над собой, за которые силой заставляла отводить от него глаза и не гореть каждый раз в приступе дикой ревности, стоило Рози Шнайдер начать с ним хихикать. Какая мне разница зачем она так часто просит его порепетировать с ним в его трейлере? Может ей правда очень надо. А мне до этого нет никакого дела. И меня совершенно не радуют его отказы.

Лгунья…

Потому что стоило ему произнести те слова и коснуться меня губами, я позволила себе в ту же секунду, без намека на сомнение, утопить живущую во мне мораль и отдаться его ласкам. В тот момент неконтролируемое здравым рассудком желание полностью подчинило себе власть…

Хотелось рассыпаться на атомы и раствориться в ощущениях…

Горячее тело, вжимающее меня в стену, жадный бесконечно долгий поцелуй,

накаливший меня настолько, что прикосновение к груди чуть не явилось последним аккордом.

Самое ужасное… попытайся он меня остановить… надави он чуть сильнее… И мое тело было бы готово отдаться ему без остатка…

А ведь я пошла к нему из-за фразы Антуана «Я дурак, но ужасно ревную, когда он тебя целует.» Пошла, чтобы прекратить этот цирк и записалась главной кикиморой…

Почему… почему все так сложно?

Слезы покатились из глаз.

Я ужасный, ужасный человек….

Неужели я правда лживая сука…

Мобильный, валяющийся на столе, зазвенел.

«Антуан» высветилось на экране.

Райан

Две, мать его, недели назад я думал, что мудаческая идея с поцелуем, возникшая в моей голове, сработала как нельзя хорошо и обязательно вызовет потепление, ведь ответ ее тела был очевиден.

Ха!

Ха Ха Ха!

Закадровый смех держал меня за идиота.

Раньше она хотя бы здоровалась… сейчас я потерял и это.

И, когда, после съемочного дня, ко мне подошел лягушатник с очередной подбешивающей порцией радушия и предложением выпить в баре, голову осенила новая мысль, вполне возможная в больном сознании какого-нибудь одержимого психопата. Что если… не посылать каждый раз этого французика в учтивые пешие дали, ссылаясь на занятость, а наладить с ним связь, с помощью которой у меня появится дорога к русалочке…

Сославшись на свободный вечер, принял предложение, упомянув о неплохом тихом месте под названием Keys, находившемся в пешей доступности от съемочной площадки.

Олень с радостью согласился, спросив, не буду ли против, если мы возьмем еще и Хлою.

Сказал бы я, как я не против…

— Хлоэ! Подойди, пожалуйста, к нам. — окликнул он ее, когда она вместе с двумя девушками гримерами вышла из одного из павильонов.

Русалочка успела переодеться в узкие, подчеркивающие длину прекрасных ног, джинсы и красную футболку с надписью «appelez-moi», и теперь с милой улыбкой шла к нам. Подойдя, она позволила ему взять себя за талию и чмокнуть в губы. Ни в моей позе, ни в лице ничего не изменилось. Я же, мать его, прекрасный актер. Изменилось внутри. Зверь протяжно завыл.

А французик радостно озвучивал ей мое предложение. И тут совершилось чудо. Она подняла на меня глаза, признав факт моего жалкого существования и тихо спросила:

— Вы вдвоем идете выпить? — в ее глазах отчетливо прочел все те страхи и вопросы, которые Хлоя задавала без слов.

Нет, настолько мудаком я еще не был, чтобы рассказывать этому слепому идиоту о нас, поэтому успокаивая, произнес:

— Да, просто посидим и поговорим о съемках и кино…

— Ты пойдешь с нами? — улыбнулся француз.

— Я… очень устала. — идеально играла русалочка. — Поэтому лучше поеду домой.

Подарив ему поцелуй, а мне жалкое «пока», она уплыла… Как и все последующие разы…

А вот Keys стал ежедневным местом наших зависаний за прошлую неделю. Удобные кожаные диваны, деревянные столы, приглушенный свет, неназойливые официанты, привыкшие к частому визиту звездных гостей и мой очередной гребанный план, имел очередной гребанный провал, потому что она не приближалась, а этот убогий француз начинал мне нравится.