Ловчий в волчьей шкуре - Владимир Свержин

– Залог? – переспросила Алина, нежно глядя на владыку Савойи. – Ну конечно! – Она томно вздохнула, сверкнула глазами, чуть приопустила длинные ресницы, затем, на глазах изумленных вельмож и мигом побагровевшего Констана де Монсени, порывисто обняла разом обомлевшего герцога и прижалась щекой к его щеке. Его сиятельству даже показалось, что прекрасная дама что-то нежно воркует на самое ушко разомлевшего от ласки повелителя. Я видел, как он мрачно сжал руку на эфесе длинного охотничьего кинжала.

– Герцог, – между тем шептала Алина, – очнитесь и слушайте внимательно. Вам на сегодняшней охоте угрожает большая, слышите – смертельная опасность! Если хотите дожить до утра, во всем слушайте моего дражайшего супруга.

Рискну повториться, но… Вам, сидящим где-то вдали от савойских лесов, да еще шесть веков спустя, этого в полной мере не понять и не ощутить. Рассказать же так, чтобы вы, мои почтеннейшие читатели, почувствовали треволнения того дня, как чувствует кожа прикосновение солнечных лучей, я не умею. И лишь потому только скажу еще раз: клянусь святыми угодниками, это и впрямь была очень странная охота! Даже псы, загонявшие дичь, заметили это, то и дело оглядывались и нервно лаяли, стараясь напомнить хозяевам, для чего, собственно говоря, те приехали в лес.

Углубившись в лесную чащу, развлекая друг друга неспешными светскими беседами, мы доехали до охотничьего домика, где уже ждало угощение.

Конечно, не подумайте, что я так вот запросто болтал с его высочеством о планах военных походов или высказывал ему собственные идеи о том, как лучше отвоевать королевство Иерусалимское. Но у каждого вельможи имелось по нескольку слуг, и каждого сегодня утром тянуло поболтать неважно с кем, неважно о чем.

Преодолев расстояние до лесной резиденции куда медленнее, чем обычно, герцог и его свита, как уже было сказано, оказались перед накрытым столом. В конце концов, благородные дворяне – не волки лютые, чтобы выходить на охоту с пустым брюхом. Это я к тому, что мне как раз кусок в горло не лез.

Славный шателен расстарался, чтобы достойно принять его высочество, своего господина и достопочтенных гостей. Надеюсь, вы простите меня, если я не стану описывать многочисленные охотничьи закуски и вникать в достоинства поданных на стол вин. В конце концов, не для того я начал свое повествование, чтобы распинаться о кулинарных изысках савойской кухни. Хотя, вспоминая тот день, сейчас я бы, пожалуй, не отказался от хорошего ломтя оленины по-савойски!

Только умоляю, не говорите, что вы не ели никогда оленину по-савойски. Если это так, то посчитайте сами, мои почтеннейшие читатели, сколько лет прожито впустую.

На всякий случай расскажу вам, как я ее готовлю: возьмите этак примерно два с половиной фунта свежего филе молодого оленя, ну, или хотя бы теленка, если у вас поблизости не водятся олени, два с половиной фунта репы… Впрочем, Алекс говорит, что готовить лучше с картофелем.

Не спорю, но в наше-то время картофель еще в Европу не завезли, поэтому я в те времена обходился репой. Ну, так и быть, давайте уж возьмем картофель. Затем непременно пошлите слугу в погреб, ну, в смысле, холодильник, за сыром. Вам понадобится полфунта твердого и полфунта мягкого. Затем выложите три средних луковицы – как же без них?! Но только не маленьких, которые у нас называют чипполино, а средних – чипполо. В прежние времена со специями у нас было не густо, однако при графском дворе непременно добавляли орегано, базилик, розмарин и конечно же драгоценный черный перец, ввозимый к нам из Индии и обмениваемый по весу на золото. Кроме того понадобятся ячменные сухарики. Обычно я истираю их пестиком в бронзовой ступке почти до состояния пыли, но сейчас-то они продаются в готовом виде.

Мелко порежьте и поджарьте лук, Не делайте сильный огонь под сковородой, ибо только сожжете его и весь его полный дерзости и силы дух уйдет почем зря, затем потрите на мелкой терке сыр, конечно, твердый, мягкий лучше порезать маленькими кубиками. Также нарежьте кубиками и картофель, слегка подварите его, но не до полной готовности. Настает пора мяса, которое уже заждалось и требует внимания. Порежьте его, отбейте, обваляйте в специях, а затем поджарьте.

Когда оно будет готово, выкладывайте слоями лук, картофель, резанный и тертый сыр и присыпьте все сухариками. После чего на пару минут накройте крышкой, чтобы сыр расплавился. И вот еще что – не забудьте посолить! Но это уж каждый на свой вкус.

Блюдо готово. Надеюсь, вы полюбите его так же, как и я. Честно скажу, это просто объеденье, если, конечно, не во время поста. Но стоп, с чего это я, в самом деле, разболтался?! Должно быть, потому, что за тем столом у меня и маковой росинки во рту не оказалось.

Но это все пустяки, тут важно другое: именно за этим щедрым столом встретились его высочество герцог Филиберт Савойский и храбрый охотник на затаившихся демонов, Командор благороднейшего ордена, маркиз де Караба. Государь, как я уже говорил, был в прекраснейшем настроении. По-дружески обняв своего защитника, он горячо, но как-то вскользь поблагодарил его за рвение и заботу и тут же принялся болтать на тему, занимавшую его куда больше, нежели травля зверя, пусть даже и демонического.

– Я нынче имел счастье лицезреть вашу обворожительную супругу, маркиз. Вы, мой друг, счастливчик. – Он погрозил Алексу пальцем, точно упрекая за этакое неслыханное везение. – Она истинный образец женской красоты: какие глазки, какие губки, а этот носик! О-ла-ла! И щечки!

Я видел, как темнеет взор Командора и ходят желваки на скулах, но сидящий рядом герцог, похоже, не думал останавливаться, по своему обыкновению совершенно не замечая реакции собеседника. Лучась восторгом, он продолжал нахваливать мадам Алину, как будто вознамерился продать ее соседу втридорога. Расположившийся тут же Констан де Монсени пару раз пытался привлечь внимание сюзерена к другим материям, но тот вовсе не собирался отвлекаться. Как мне, да и не только мне показалось, в этот час голова Филиберта была занята целиком и полностью небесными, вернее, как раз вполне земными прелестями гуральской принцессы.

Когда бы здесь не нашлось понимающего слушателя, он, пожалуй, стал бы рассказывать о заезжей очаровательнице собственному коню. Да что там коню – даже лесному ежу, пока не убедился бы, что тот все понял.

Отчаявшись урезонить государя, Констан де Монсени с тяжелым вздохом развел руками, демонстрируя Алексу, что сделал все возможное. На маркиза сейчас было страшно глянуть. Я видел, как сжимаются его кулаки, и с тоскою понимал, что если вдруг Алекс не выдержит и в ярости бросится на сбрендившего поклонника своей ненаглядной супруги, то я попросту ничего не успею предпринять.

То, что Алекс – быстрый и ловкий боец, я уже имел возможность убедиться, а кроме него и меня, ну и еще, конечно, мессира графа, в зале сейчас не нашлось бы ни одного вооруженного человека, способного быстро и правильно отреагировать на внезапную опасность. А я при всем желании не успел бы, поскольку сидел на дальнем конце стола.

Герцог Филиберт все разливался соловьем. Я смотрел на него, Алекса и мессира Констана, все более убеждаясь, что план графа имеет несколько этажей, как хорошая башня. Вот сейчас не выдержи маркиз де Караба восхвалений тонкого стана ее высочества и предположений, насколько хороша та в постели, одно движение – и повелитель Савойи лежит на полу с кинжалом в груди. Естественно, в следующий момент и самого Алекса разорвут на части, но месье Констан останется совершенно вне подозрений. Пожалуй, он даже станет взывать к разуму взбешенных дворян и требовать надлежащего суда над убийцей. Но – ах, какая жалость! – тщетно.