Коби Брайант. Философия игры и жизни легендарной Черной Мамбы - Роланд Лазенби

“Когда я смогу вывести его из игры?” Я не хотел проявлять себя неспортивным по отношению к сопернику, и уже было несколько случаев, когда он взрывался и устраивал такие скандалы, в которых, если бы я был тренером-придурком, то он мог бы набрать и 70 очков».

«Только в первой половине он забил шесть трехочковых», – вспоминал Тритмен.

Это была последняя игра Брайанта на площадке «Лоуэр Мерион».

«Моя карьера началась в этой раздевалке, в этом спортзале, – сказал Брайант позже. – Болельщики проявили свою поддержку. Это печально, но время идет».

Три года спустя Брайант скажет, что две его 50-очковые игры в том выпускном классе были почти захватывающими, и это опыт, который он жаждал повторять еще и еще, это чувство доминирования. Это стало мерой, с помощью которой он стал устанавливать цену своего доминирования. Если он и не давал Даунеру спать по ночам из-за беспокойства о плохом спортивном поведении, то Брайант тоже лежал в темноте, наслаждаясь ощущением того, что он – тот самый.

Донни Карр приподнял брови при виде второй игры в 50 очков и часто вспоминал об этом на протяжении многих лет. Это станет темой для разговоров в его беседах о Брайанте. «Коби стал мастером в НБА, – сказал Карр, – но тот же самый Коби Брайант, которого боялись за то, что он забивал по 50 очков в НБА, он был таким же и в одиннадцатом и двенадцатом классах школы. Он начинал доминировать, и это было не просто “о, ну, я и ты, у нас все получится”. Нет, он пришел, чтобы доминировать над тобой. Когда попал в НБА, он стал мастером этого, но у него было такое же мышление и в двенадцатом классе. Он выходит на площадку, чтобы набрать 50 очков».

Карр всегда удивлялся, почему Брайант снова и снова отрабатывает самые сложные броски. В играх с двойным и тройным прикрытием он пасовал на открытых товарищей по команде, только чтобы увидеть, как они своими бросками частенько промахиваются. В какой-то момент, если его команда собиралась победить, Брайант знал, что ему придется произвести самому эти броски в борьбе против нескольких защитников. «Он знал, что в игре будут моменты, хотя он видел, что ребята открыты, где он должен был создать бросок сам для себя, – сказал Карр. – То, как он в этом практиковался, было инновационным и творческим, и у него просто была такая мысль, что он может это сделать».

«Эйсес» вышли на «Коутсвилл», чтобы встретиться со своим старым приятелем Ричардом Хэмилтоном в районном полуфинале. Джермейн Гриффин на удивление эффектно будет опекать Хэмилтона, будущего профессионала. Местом встречи была большая старая арена Филадельфии, «Палестра», вспоминал Джереми Тритмен, где все билеты были распроданы и, по слухам, ими даже спекулировали: «За секунду до конца первой половины Коби поймал мяч прямо перед корзиной и выполнил бросок сверху через голову. Это было сенсационно. Я ходил на “Палестру” на протяжении двадцати лет. Не думаю, что когда-либо слышал на этой арене нечто более громкое, чем в тот момент. Когда мы уходили на перерыв, с обеих сторон трибун раздавались стоячие овации. Это было так громко, что болельщиков можно было понять и зауважать. Это было похоже на Коби-истерию».

Победив «на тоненького», «Лоуэр Мерион» в финале окружного чемпионата должен был встретиться с «Честером», в котором играл еще один товарищ по команде «Лоуэр Мерион», супербыстрый защитник Джон Линехан.

В прошлом сезоне «Эйсес» проиграли «Честеру» в 27 очков, поэтому каждый игрок написал на своей майке номер 27, чтобы сохранить свежим память об этом конфузе. Проигрывая восемь очков к перерыву, «Лоуэр Мерион» бросился отыгрываться, заряженный энергией от броска сверху в исполнении Брайанта, и выиграл со счетом 70:63.

Обе команды вышли в плей-офф чемпионата штата класса AAAA. «Эйсес» одержали еще три победы и снова оказались лицом к лицу с «Честером» и Линеханом в полуфинале штата, еще один поединок в «Палестре» с домашней командой. Линехан, который позже стал лидером всех времен НСАА по перехватам, был оружием, в последний раз развернутым против них.

«В тот год “Честер” был так хорош, – вспоминал Робби Шварц. – Я имею в виду, обстоятельно, с первого по пятый номер, они были намного лучше нас».

Интенсивность вышла за рамки самой игры. Тренировка на той неделе была вся пропитана ею. «Мы усердно тренировались, – вспоминал Даунер, – но, конечно, ныряя в такую игру, меньше всего хочется получить травму».

«В нашей команде был еще один очень невысокий черный парень по имени Лео Стейси, который был старшеклассником, – вспоминал Шварц. – Мы были как близнецы. Но он был черным, я белым. Однажды мы были на тренировке и играли “семь на пять”, так что Коби прикрывали двое. Обычно мы с Лео прикрывали Коби, просто чтобы он по-настоящему привык к кишащей обороне. Коби пошел поперек площадки, а Лео пошел на перехват и вошел в него головой, разбив Коби нос. Знаешь, он ударил его головой прямо в нос».

«Лео Стейси в лучшем случае ростом 173 см, – сказал Даунер. – У Коби был сломан нос, буквально раздроблен, и это за семьдесят два часа до полуфинала штата».

«Он истекает кровью, – сказал Шварц. – У него на носу пакет со льдом».

Персонал увидел, что ему нужна немедленная медицинская помощь, и, уткнувшегося лицом в пакет со льдом и завернутого в большое полотенце, вывел его из спортзала.

«Выходя из спортзала, он попросил мяч, – сказал Шварц. – “Кто-нибудь, бросьте ему мяч!” Он на трехочковой линии. Он был где-то в метре позади него с левой стороны. Он хватает мяч, бросает его левой рукой и тот со свистом залетает в корзину, в то время как сам Коби уходит с тренировки со сломанным носом. Я помню, как сидел там и думал: “Ты что, черт возьми, издеваешься надо мной?” Типа: “Что это только что произошло?” Типа: “Да это просто невозможно”. Это было как “Да, ладно, мой нос сломан. Да, я истекаю кровью. Просто дайте мне мяч!”»

Годы спустя Шварц вспоминал об этом моменте во время просмотра документального фильма «Муза Коби Брайанта», в котором Брайант сказал о своих многочисленных травмах в профессиональном баскетболе: «Сам момент более значителен, чем травма. Ты не чувствуешь боли».

«Нам пришлось быстро найти для него маску», – вспоминал Грег Даунер.

Он ненавидел маску, и в раздевалке, перед установкой, он швырнул ее о стену, произнеся эпитет, который наэлектризовал команду.

Линехан, товарищ Брайанта по команде «Все Звезды Сэма Райнса», «пировал» на разыгрывающих «Лоуэр Мерион» в ту мартовскую ночь в переполненной «Палестре», где люди сидели в проходах и