Девушка из дома на набережной - Ольга Кентон

Словно забыв на мгновение об истинной причине этой встречи, он привлёк Лару к себе и снова страстно поцеловал её.

– Что с тобой сегодня? – спросила Лара, когда они закончили целоваться. – Ты какой-то другой.

– Да нет, я такой же, как обычно.

– Обычно ты всегда куда-то торопишься. А сейчас такое ощущение, что ты готов сидеть тут до утра.

– Я готов тут сидеть, пока тебе здесь нравится, пока ты со мной.

Лара не могла поверить в то, что сказал Стас. Ей всегда казалось, что она никогда не услышит от него таких слов. Но вот они одно за другим срываются с его губ, долетают до неё, проникая глубоко-глубоко, застревают где-то внутри и превращаются в эндорфины, делающие человека счастливым. «Хм, – удивилась Лара. – Как мало, оказывается, мне нужно: просто быть с ним. И вот я уже счастлива. – Но тут же укорила себя: – Разве быть с ним – это мало? Нет, это огромное, невероятное счастье, это целый мир, наполненный бабочками, порхающими с цветка на цветок, райскими птицами, музыкой, а главное – любовью».

На десерт ели шоколадный торт и фрукты со сливками. Лара впервые забыла о всех диетах и решила позволить себе всё, что хочет. Затем лёгкий манговый сорбет, пили сладкое белое десертное вино. Потом заказали по чашке двойного эспрессо. И курили тоненькие сигариллы, наслаждаясь портвейном сорокалетней выдержки.

Войдя в номер со Стасом, Лара остановилась посреди комнаты и огляделась. Сегодня всё не так, как обычно в дни их встреч: другой отель, большой номер с красивым видом на заснеженную Москву из окна, цветы в вазе – её любимые белые розы, роскошные, с большими, едва распустившимися бутонами, бутылка шампанского, а самое главное – та его фраза, всё ещё раздававшаяся эхом в голове Лары: «Я никуда не уезжаю».

Утром после совместного завтрака в том же самом лобби, где только вчера Стас сидел с Лёвой, Лара и Стас отправились к нотариусу, где Лара подписала договор о поручительстве за Стаса под сто процентов своей доли в «Lara Modern Cinema Production».

Юля лежала в кровати в доме Даниила, прикрытая одеялом, и плакала.

– Прости меня, Даня, – всхлипнула она, вытирая слёзы. – Я правда хотела, но не могу.

– Зачем же ты приехала, дурёха? – возмутился Даниил. – Неужели не понимала, зачем?

– Я Костю позлить хотела, – Юля виновато посмотрела на Даниила, она почему-то надеялась, что Даня легко это поймет. – Чтоб он приревновал и вернулся ко мне.

– Да не нужна ты ему, он тебя мне отдал, – с акцентом на слове «мне» грубо произнёс Даниил.

– Как отдал? Что значит отдал? – Шокированная услышанным, Юля села в кровати, одеяло упало, обнажив грудь. Юля сразу же прикрыла её рукой. – Я что, игрушка, что ли, или вещь?

– Получается, что для него – да, – ответил Даниил, закурил и вышел на балкон.

Юля почувствовала, как комната наполнилась морозным воздухом, перемешанным с запахом хвои, шишек и табака. Она встала и торопливо оделась.

– Дай и мне закурить, – сказала она Даниилу, когда тот вернулся в комнату.

– Я думал, ты не куришь, – Даниил начал ходить по комнате взад-вперёд, поглядывая на Юлю в непонимании.

Не ответив, Юля взяла сигарету из его пачки, прикурила, затянулась, немного покашляла. Потом села на диван, стоявший напротив балконной двери, недалеко от кровати.

– А я думала, ты любишь меня, – Юле показалось, что за одну секунду её жизнь стала другой. В душе были смешанные чувства, не только обида и боль, но какое-то непонимание происходящего. Злость на саму себя за доверчивость. Она показалась самой себе маленьким мотыльком, на которого наступили и растоптали без сожаления. – Да чем ты лучше Гринёва, раз согласился на его условия? Делал доброе дело?

– Да, – грубо ответил Даниил, понимая, что Юля права, но признавать свою ошибку ему не хотелось – его поступок был так же гадок, как и Костин.

– Я думала, что хоть тебе могу доверять, – Юля заметила, как Даниил кивнул, – но получается – нет. Я никому не могу доверять, все вы врёте.

Юля закурила вторую сигарету. Обхватила колени руками, опустила голову и тихо заплакала. Даниил вначале не понял, что произошло, продолжая ходить из угла в угол. Но заметив, как вздрагивают плечи Юли, остановился и подошёл к ней. Убрал руки от её лица.

– За что, скажи?! – Взгляд Юли был разочарованным и как будто в одну минуту повзрослевшим. – Что я сделала не так, что со мной можно так поступать? За то, что я наивная девочка с Урала, поверившая в настоящую любовь и дружбу? Да, я не знаю современных законов жизни. И вот это всё, – Юля оглядела комнату, – вся эта роскошь – не про меня. Я не заслуживаю этого.

– Ты заслуживаешь гораздо большего, – тихо произнёс Даниил.

– Но разве я этого просила? – не слыша его слов, продолжала Юля. – Разве я хотела, чтобы меня, как куклу, нарядили в красивые тряпки, посадили в золотую клетку? Скажи, Даня, когда я дала вам повод думать, что так можно со мной поступать? Когда я совершила эту ошибку?

– Ты ничего не сделала.

– Нет, ответь. Я хочу знать, я только дура или полная дура, что поверила вам.

– Юля, прости. – Даниил бросился перед ней на колени. – Прости меня. Я ведь тоже хотел разозлить Гринёва. Но видеть твои слёзы – выше моих сил. Проси всё что хочешь, только прости меня.

– Боюсь, у тебя этого нет, Даня.

– Что же тебе нужно? – удивился Даня. Даже если то, о чём попросит Юля, очень дорого и стоит огромных денег, он обязательно это ей найдёт.

– Уважение.

Юля встала, накинула пуховик, валявшийся на полу, натянула сапоги и выбежала из дома Даниила. Остановилась возле высокой железной ограды с большой закрытой дверью. Юля со страхом подумала, что сейчас придётся возвращаться и просить Даниила выпустить её. Боязливо, словно убегающий преступник, она обернулась и посмотрела на окна дома. Они были пустыми, чуть припорошенные снегом с застывшими на окнах снежинками. Было тихо. Никакого городского шума, а только умиротворение подмосковного леса. Нет, не до красоты сейчас было… Никакой картинный пейзаж не мог изменить того, что творилось в душе. Юля быстрым взглядом осматривала высокие бетонные стены, надеясь найти в них хоть какую-то лазейку. Но вот автоматические двери начали медленно разъезжаться, и как только между ними образовалась щель, Юля протиснулась сквозь неё, боясь, что они захлопнуться обратно.

Выскочив на Рублёвское шоссе, она огляделась. В обе стороны ехали машины. Юля застегнула куртку, натянула берет и, засунув руки в карманы, двинулась в сторону МКАД, надеясь, что выйдет к ближайшей автобусной остановке.

Ветер бил в лицо. Она шла, чувствуя, как слёзы без остановки катятся по щекам и мёрзнут на губах, и всхлипывала, вытирая рукавом лицо. Все мысли сводились только к одному вопросу: «Почему?»

Вдруг возле неё затормозила машина.