Девушка из дома на набережной - Ольга Кентон

– И ты молчал? – возмутился Фиолет. – Не предложи я тебе сегодня встретиться, ты бы улетел вот так, не попрощавшись? Костя, а как же наша дружба? Почему? Почему меня все бросают?

– Извини. – Костю удивило такое бурное проявление эмоций. – Я хочу найти свой собственный путь. А здесь в Москве, – Костя вздохнул, – я очень запутался.

– А там, значит, распутаешься?

– Я не знаю, что будет там. – Косте тяжело давались эти слова, потому что он действительно не знал, что его ждет. – Но я понимаю, что мне это нужно. Когда я разговаривал последний раз с Ларой, она сказала мне, чтобы я никого не слушался, чтобы сам сделал свой выбор.

– Это она тебе предложила туда уехать?

– Да нет же, мне позвонил фотограф. Сказал, что разместил мои фотографии у себя в базе данных, а они заинтересовались. Я с ними разговаривал. Мне предложили приехать, осмотреться, пройти кастинг.

– И ты там останешься? А как же Москва, родители, друзья?

– Мама была в шоке, но поняла, что бессмысленно меня переубеждать. Отец поддержал, сказал, что один я наберусь больше опыта. – Костя теребил пальцами края картона. – А вы, надеюсь, будете рады видеть меня, когда вернусь.

– А Юля? Ты не хочешь ей рассказать?

– Зачем, Денис? – Костя впервые назвал друга по имени. – У неё теперь другая жизнь.

– Оставь хоть какой-то телефон.

– У меня его нет пока. И потом… – Костя задумался. – Мне нужен перерыв.

– Даже звонить не будешь? Е-майл?

Костя покачал головой.

– Ну ты дебил. – Явно расстроенный, Денис опустил голову, закурил. Костя сделал то же самое. – Иисус Христос, что ли? Какой правды ты собрался искать? Тот ушёл в пустыню, а ты едешь туда, где постоянно дожди и королева, мать её.

Костя рассмеялся.

– Теперь я тебя узнаю, а то я думал, совсем уж плохо. Да ладно, дай мне время. Вернусь в Москву – обязательно увидимся. Просто пойми: сейчас я хочу побыть один, подумать обо всём.

– Хорошо, – кивнул Денис.

Они ещё немного посидели в кафе. Выйдя, пожали друг другу руки, обнялись. Костя пошёл в сторону метро, а Денис – к институту.

Сыграв последний эпизод в сериале и получив гонорар и британскую визу на полгода, Костя улетел в Лондон, опустошённый и немного уставший, но с желанием начать всё сначала.

Судьба никогда не открывает одну дверь, не закрыв при этом другую.

Виктор Гюго, «Отверженные»

Всю неделю Лара стойко держалась, не показывая никому, насколько ей больно и тяжело от произошедшего, но в понедельник, придя в опустевший офис, она дала волю чувствам, и слёзы сами собой потекли из глаз.

Вокруг была только пустота, от которой становится невыносимо холодно, тоскливо и одиноко. А в мыслях навязчиво всплывал лишь один вопрос: «Почему он так поступил?»

Перед Ларой на столе лежал ворох разных бумаг: расторгнутые контракты, отказы, претензии – но всё это было такой мелочью по сравнению с пониманием, что это не кто-нибудь предал её, а он – Стас, мужчина, которого она любила всю жизнь, которого прощала всегда, ждала его звонков, его мимолётного взгляда, чью тень она искала все эти годы в толпе прохожих, за которым готова была бежать босиком по мокрому асфальту. Нет, но должно же быть какое-то объяснение его поступку. Он просто не любил её? Но зачем же тогда держал на невидимой привязи столько лет?

Лара собрала в большую коробку свои личные вещи – фотографии, какие-то записные книжки, подарки – и вышла из офиса, оставив ключи на столе.

Вернувшись домой, она решила запереть себя там, потому что не было никакого желания выходить во внешний мир.

Сколько бы в жизни Лары ни случалось предательств, потерь, разочарований и прочих происшествий, способных выбить из колеи многих, она никогда не сдавалась. Как будто всегда знала, что сможет снова встать на ноги, во что бы то ни стало найдёт силы начать всё сначала. Первое расставание со Стасом, предательство Лёвы, ничем не закончившийся роман с Николаем Строгиновым – ничто не могло сломить её. Она как будто закаляла характер, становилась более жестокой в бизнесе и более осторожной в отношениях с мужчинами. В то же время у неё всегда оставалась надежда на что-то лучшее. Она верила, что в этом мире ещё есть место для настоящей любви, преданной дружбы, доброты, прощения. И ещё больше она верила в то, что будет вместе со Стасом.

Она заставляла себя верить в это, даже если всё говорило об обратном. Она медленно, с трудом, но всё же поднималась на ноги. Подходила к своему гардеробу, раскрывала створки, выбирала лучший костюм, надевала дорогие туфли, делала идеальный, без единой погрешности макияж, красила ногти ярко-красным лаком и выходила на улицу с загадочной и в то же время надменной улыбкой. Такую она однажды увидела на фотографии бабушки. Снимок куда-то исчез, а улыбка осталась в памяти навсегда: женщина, сломленная жизненными обстоятельствами, разочарованная, тем не менее не сдаётся, предпочитая этой улыбкой обманывать окружающих и показывать, что у неё всё в порядке.

Лара тогда не поняла причины этой улыбки. Она вообразила, что боль и страдание на лице – из-за мужчины. Впрочем, они были из-за мужчины, только совершенно другого. А Лара после первого расставания со Стасом долго репетировала эту самую улыбку, стоя перед зеркалом. Сначала ничего не выходило, и вместо улыбки по лицу текли слезы разочарования. Но вскоре она научилась, и это вошло в привычку. После этого Лара плакала очень редко, стараясь, чтобы в подобные минуты никто не видел её слабости.

Но сейчас что-то сломалось в ней. Сломалось так, что не было желания что-либо делать. В её взгляде появилось отчаяние, а затем безразличие ко всему. Она нашла в себе силы только позвонить Жанне.

Жанна примчалась сразу же с бутылкой шампанского и двумя коробками шоколадных конфет и застала Лару в затёртом халате мышиного цвета, с растрепанными, кое-где спутавшимися волосами, напоминающими свалявшиеся куски шерсти, с облезающим лаком на обломанных ногтях и совершенно без макияжа.

Сидя на диване, Лара курила одну сигарету за другой и смотрела в пол. Рядом стоял журнальный столик, заполненный грязными чашками из-под выпитого кофе. Пятна жидкости, застывшие на стенках чашек, напоминали разъедающую фарфор кислоту. Здесь же валялись пустые пачки от сигарет, обёртки мятных леденцов. Было видно, что Ларе действительно все безразлично.

– У тебя бельё не постирано – целая гора, – сказала Жанна, выходя из ванной. – Пыль на мебели.

Жанна присела в кресло, сдвинув в сторону валявшиеся на нём разорванные журналы.

– Я рассчитала уборщицу, – тихим голосом ответила Лара, не глядя на Жанну.

Та оглядела комнату и поняла, что с подругой случилось что-то ужасное: под диваном осколки разбитой вазы, разбросанные по полу книги, огромное пятно от пролитого вина на ковре, не переставая, мигал экран телевизора.