Руки моей не отпускай - Татьяна Алюшина

Но где с отцом-то? В Снегирях? А учеба, школа?

Посоветовались все вместе и решили, что родители переберутся назад в Москву, тем более что их производством уже несколько лет управляли грамотные специалисты, а они осуществляли общее руководство и связи с партнерами и заказчиками. Савва будет жить с ними, ну а все остальное без изменений – выходные, праздники и каникулы с отцом, в Снегирях.

Так и зажили.

Где-то два года назад, на свадьбе своего друга, женившегося второй раз, Василий познакомился с Жанной, очень интересной женщиной, про таких говорят чувствуется порода. Да, было в ней что-то такое аристократическое – в манере держаться, в осанке, в плавности и неторопливости жестов.

Они сразу присмотрели друг друга среди гостей, обменялись говорящими взглядами и остаток вечера сидели рядом, активно общаясь, а после поехали к ней домой и провели ночь вместе.

Утром, завтракая на кухне, Ярославцев прямолинейно выложил свое понимание того, что произошло между ними:

– Жан, ты замечательная женщина, очень привлекательная, невероятно сексуальная, такая изысканная и интересная. И мне было очень хорошо с тобой. Но сразу понятно, что ты девушка серьезная, для серьезной жизни. Ты извини, но как бы мне ни было с тобой замечательно хорошо, я не готов и не хочу никаких серьезных отношений и совместной жизни. Мне непросто дался развод, и только-только наладились отношения с сыном, – намеренно слукавил он, – и усложнять свою жизнь, я не имею никакого желания. Я это сейчас к тому говорю, чтобы между нами не возникло непонимания и недоразумений. Мне бы очень хотелось встретиться с тобой еще раз и провести вместе время и повторить все то, что мы проделывали ночью, но ты должна знать, что ни к чему серьезному это не приведет. Надеюсь, я тебя не обидел.

– Наоборот, – усмехнулась довольная Жанна. – Я сама хотела затеять этот разговор, ты, что называется, прямо с языка снял. Я только что еле ноги унесла от бывшего мужа, пережила тяжелейший развод и раздел имущества, и как мне удалось из него выйти – до сих пор не понимаю, даже не верится до конца. Я еще не прочувствовала, что вся эта грязь и ругань и страх закончились. И мне уж точно никакие семейные отношения в ближайшем будущем не нужны, совершенно определенно.

– Но что-то тебе все же нужно, – резонно заметил Ярославцев, – раз ты меня не гонишь, а потчуешь шикарным завтраком, – указал он на богато накрытый стол.

– Да, нужно, – без лишнего жеманства и кокетства прямолинейно призналась женщина. – Мне понравился наш секс. Ты прекрасный любовник, у тебя красивое, мощное, спортивное тело, а это моя слабость – люблю таких мужчин. И мы оба не имеем никакого желания осложнять свою жизнь новыми серьезными отношениями. Мне хочется пожить свободно и независимо, но я люблю секс, так почему же не продолжить наши встречи ради хорошего секса и очень приятного общения. Ты не незнакомый и темный мужик с улицы, ты близкий друг Артема, а я хорошо знаю его семью, что, согласись, гарантирует некую безопасность нашего знакомства.

– Полностью с тобой согласен по всем пунктам, – поддержал Ярославцев ее инициативу, но на всякий случай прояснил последний момент: – Да, еще не хотелось бы неожиданностей в виде случайного залета. Дети в мои планы не входят.

– В мои тоже, – уверила она его.

В то утро они договорились по всем пунктам к взаимному удовольствию. Ярославцеву была очень удобна эта необременительная связь, потому как ему теперь достаточно часто приходилось бывать в Москве.

В жизни друг друга они не лезли, лишних подробностей не вызнавали, с друзьями-родственниками не знакомили. Беседовали, делились, конечно, своими текущими делами-проблемами, но весьма поверхностно, без лишних подробностей, так, в легком разговоре.

Встречались в основном дома у Жанны, в один из выходных, а то и реже, второй выходной Ярославцева безраздельно и полностью принадлежал сыну. Несколько раз ездили в подмосковные пансионаты на недельку, дней на пять, отдохнуть ото всех и позаниматься сексом без спешки, растянув удовольствие и общение на несколько дней.

Ресторан и кафе в день свидания – это традиция, иногда вместе ходили в театр, но нечасто, и без того редко встречались, чтобы тратить время на культуру, все-таки основа их отношений базировалась на интимном провождении совместного времени.

Были ли у него другие женщины и связи в эти два года помимо Жанны? Были. Впрочем, скорее всего и у Жанны они случались достаточно регулярно, судя по некоторым признакам, что подмечал Василий, бывая у нее.

Он нормальный, современный, здоровый мужик, не святоша и не моралист, и это для него было нормально, ненормальным было, наверное, другое…

Он часто вспоминал один их необычный разговор с Иваном.

Однажды вдруг резко завьюжило, и они сидели на своем кордоне два дня, выскакивая только чтобы дров прихватить, снега набрать на хозяйственную помывку да до нужника добежать ведро опустошить.

Слушали радио, читали книги, дела хозяйские правили. В этой неспешности дел и полной оторванности от людей и от большой земли, когда нет ни Интернета, ни сотовой и никакой иной связи с миром, была какая-то правильность тишины, возможность услышать себя и понять. И каждый был занят делом, погрузившись в свои мысли.

К ночи уже негромко звучала какая-то красивая музыка из приемника, который был единственной ниточкой, связывающей их с людьми и миром, мужики наладились чаевничать, все посматривая в непроглядную темень за окном, и отчего-то получился у них тихий откровенный разговор, поразивший Василия до глубины души.

Иван и на самом деле был совсем не охочим до разговоров, молчун по характеру и натуре от рождения, а заговорив, открылся Василию с неожиданной стороны своими глубокими суждениями, какой-то исконной мудростью.

Рассказал ему Василий про свою жизнь, про маету душевную после тюрьмы-то, про непонятное стремление непонятно к чему, о том, что сбежал, чтобы обрести внутренний покой. А тот, выслушав, сказал поразившую Василия своей простотой и глубиной мысль:

– Все от того, что нет у тебя любви.

– Как это нет? – недоумевал Ярославцев. – Сына люблю, маму, отца, деда-бабушку любил. Как это нет?

– Это любовь положенная, та, что дадена. А человеку нужна родная душа, половина его, та, что найдена. Мужчине – жена, женщине – муж. Это совсем другое. Ты вот живешь без любви и не понимаешь, что от этого пустота в тебе образовалась, которая и мучит. Для нормального человека не любить тяжело.

– Это которая с первого взгляда, что ли?

– У кого как, у кого и с первого, и все ясно. А кто и годы рядом будет топтаться и не поймет никак, что вот он, родной человек, а когда поймет, так и не отпустит. Люди разные.

– Ну, ты, Иван, философ, – поразился Василий, – а все молчком, молчком. А вон какую мудрость понимаешь.

– Лишние слова лишают человека силы, – изрек тот почти дословно одну из установок йоги.

– Ну ты, Иван, даешь, – совсем офигел от таких высказываний охотника-лесовика Василий.