Руки моей не отпускай - Татьяна Алюшина

Запомнился Ярославцеву тот разговор под тихую музыку, запал навсегда в памяти, словно отпечатался. Они ведь не только о любви в ту ночь говорили.

Он еще подумал тогда, уже лежа в кровати: редко кому так везет повстречать столь разных, столь неординарных и столь мощных личностей, как Маркел Григорьевич и Иван, для чего-то же судьба свела его с ними в самый трудный момент жизни, чтобы он что-то понял, услышал в себе.

– То есть ты сейчас в отношениях с Жанной? – спросила о самом важном для нее Ася.

– Наверное, это можно так назвать, – не стал возражать Ярославцев, – хотя мы оба свободные люди и никаких обязательств друг другу не давали, да и виделись последний раз больше двух месяцев назад. Я новым проектом занялся, потом на Новый год с Савушкой и родителями в Ясную Поляну уехал, на лыжах катались, вернулись, и я в дела погрузился, а там буран и болезнь.

– Она приезжала к тебе в больницу?

– Нет, зачем, позвонила, пожелала выздоровления, – и перевел разговор на нее. – А вы с мужем окончательно развелись и все вопросы между собой разрешили?

– Да. Семен и вещи свои уже все перевез. Даже кровать из нашей спальни, – она усмехнулась. – Эту кровать он заказывал специально, и матрац для нее делали по индивидуальному проекту, когда затаскивали в дом – намучились с ней, а вытаскивали и того веселей. Но я только за, у него спина травмирована в юности, когда он спортом занимался, и спать он может только на этом матрасе. – И спохватилась: – Ты это к чему спросил?

– Чтобы прояснить окончательно, что мы оба свободны от иных отношений и я могу сделать тебе предложение.

– А ты считаешь, что ты свободен? – переспросила с намеком Ася.

– Считаю, что да. Но как только вернемся в Москву, встречусь с Жанной и уведомлю ее о том, что мы расстаемся.

– Тебе кажется, что все так просто? – задумалась Ася и поделилась сомнениями: – Ты не знаешь женщин, Василий.

Они улетели в Москву на следующий день. И весь полет, все пять с половиной часов, все разговаривали, расспрашивая друг друга, словно хотели как можно скорей узнать про жизнь друг друга, проникнуться, наполниться этой, ставшей настолько важной для каждого из них жизнью другого.

Прилетели ночью и поехали к Асе домой, хоть Ярославцева несколько и напрягал тот факт, что они будут ночевать в доме, где она раньше жила с мужем, но Ася, посмеиваясь, отвечала, что спать они будут в ее светелке, в которой Галантов никогда даже на кровати не лежал, уважая личное пространство жены.

А когда добрались до квартиры, то оба настолько вымотались, что им уже было глубоко по фигу, где и как спать, лишь бы вдвоем и обнявшись.

– Сегодня поговорю с начальством, – сообщила Ася о своем решении, когда они торопливо завтракали утром.

– Ты точно решила? – переспросил Василий, переживая за нее.

– Да. Попробую договориться о каком-нибудь компромиссе. Может, на длительный отдых или перерыв, скажем, на год. Не знаю.

Он подошел, обнял ее, поддерживая. Постояли так.

– Тогда держись там, – подбодрил он ее.

Василий, как только сел в машину, набрал Жанну и договорился с ней о встрече вечером в их излюбленном ресторане, затем поехал по делам. Сначала родители и Савка, потом рабочие моменты, несколько важных встреч. Созванивался с Асей, коротко перекидывались словами: как ты? Поговорила? Нет, начальство отсутствует. Ну ничего, в другой раз. А ты как? И Ярославцев, тая от нежности и тепла, рассказывал, как он и какие у него планы.

К назначенному часу он успел переодеться в более строгий костюм, купил большой букет любимых цветов Жанны, браслет с изумрудами в белом золоте и бутылку ее любимого ликера – расставаться с женщинами Ярославцев всегда старался красиво.

Встретились у дверей ресторана, подъехав практически одновременно, и оба, выбираясь из своих машин, поцеловались в щечки:

– Привет, привет…

Устроились за столом, официант поставил букет в вазу, принял у них заказ и отошел. Они давно не виделись, и разговор начался немного скомканно с дежурных фраз о здоровье, о давно прошедшем Новом годе.

Официант принес напитки, разлил по бокалам вино, чокнулись за встречу, отпили, и Ярославцев приступил к основной теме:

– Жанна, у меня к тебе серьезный разговор. В моей жизни многое изменилось, я встретил…

– Подожди, – перебила его Жанна, положив свою ладонь поверх его руки, лежавшей на столе. – У меня тоже к тебе серьезный разговор. Давай я первая скажу о своем важном, а потом ты скажешь, что хотел.

– Ну, давай, – легко согласился он.

– Понимаешь, Василий, – начала она, явно нервничая, сделала глоток вина и решительно выложила, о чем собиралась сказать: – Дело в том, что я беременна и жду ребенка… – Тут Жанна посмотрела на него, ожидая реакции, и добавила: – Ребенка от тебя.

У Ярославцева в первый момент сердце ухнуло куда-то вниз, даже дыхание сбилось, настолько откровенно он охренел от такой новости.

Откинулся на спинку стула, взял свой бокал и, не сводя с нее изучающего взгляда, сделал пару глотков, судорожно переваривая столь сильное заявление.

И отвернулся, посмотрел за окно, чтобы не видеть выражение напряженного ожидания, отразившееся на лице Жанны. Вздохнул поглубже, выравнивая дыхание, потер рукой глаза, сосредотачиваясь, и только после этого перевел на нее взгляд.

Это был поворот.

Ни о каком ребенке, Ярославцев, понятное дело, не думал. Да и с чего бы ему думать, когда с самого начала их связи у них были четкие договоренности, в которых ни серьезные отношения, ни тем более дети не были предусмотрены.

– Но мы очень давно не виделись, Жанна, – хриплым от напряжения голосом напомнил он.

– Да-да, – согласилась она, – я поэтому тебе и рассказала, что срок уже большой, четыре месяца, и делать аборт, например, уже поздно. Ты же понимаешь, я должна была тебе сообщить.

Вообще-то он не очень-то пока понимал.

Его хорошо так накрыло от такого поворота. Тут же вспомнилось, что когда они встречались два, наверное, с половиной месяца назад, она за милую душу пила бокал за бокалом вино и сигаретку покуривала под настроение, и ни о какой беременности и намека не было. Потом вопрос второй: когда они обсуждали их договоренности, Жанна уверяла, что принимает противозачаточные средства, но Ярославцев все равно всегда пользовался презервативами.

Ну ладно, в жизни всякое бывает, и ружье без заряда раз в году стреляет. Но откуда такая уверенность, что это его ребенок? Он понятия не имеет, как она живет, что делает и с кем встречается, а то, что она встречается с кем-то еще, он знал точно.

Все это мгновенно промелькнуло у него в голове четкими вопросами-сомнениями, но Жанна не дала ему высказать их вслух.

– Я поздно поняла, что беременна, думала, у меня что-то с желудком, а когда узнала, оказалось, что нужно только рожать. Это точно твой ребенок, Василий, других мужчин у меня не было.