Будни революции. 1917 год - Андрей Светенко

02.08

В этот день – 20 июля 1917 года по старому стилю – было опубликовано постановление Временного правительства, в котором были изложены меры, призванные восстановить управляемость госаппарата, порядок и дисциплину в армии, общественное спокойствие в городах и селах страны. Обращало на себя внимание явное противоречие между мерами, носившими запретительный характер, и теми, которые одновременно отменяли жесткие ограничения. Например: «Пункт 1. Воспретить под страхом уголовной ответственности всем без исключения правительственным и общественным учреждениям, а также должностным и частным лицам подвергать вне порядка, указанного в законе, какому-либо задержанию или ограничению в праве свободного избрания местожительства и полной свободе слова. Пункт 2. Отменить правила чрезвычайной охраны и полицейского надзора на железных дорогах». Если вдуматься, что стоит за пунктом 1-м, – частным лицам запрещается ограничивать свободу слова и даже задерживать граждан. Признание вакханалии и произвола. А как же захваты зданий, имущества, сведение счетов, не только политических, но и личных? С другой стороны, власть упраздняет систему охраны на железных дорогах. И это в тот момент, когда сотни тысяч (а всего, по некоторым данным, за весь 1917-й – до двух миллионов) солдат с оружием в руках покинули позиции на фронте, дезертировали. Вернулись в города и села. Эта картинка – паровоз, облепленный людьми в солдатских шинелях с оружием в руках, с дежурной гармонью и транспарантами «Долой войну! Мира! Хлеба!», – хорошо известна по многочисленным фильмам и экранизациям советского периода. И это действительно было так. Да только, оказывается, воспрепятствовать этому, мягко говоря, брожению умов Временное правительство было не в состоянии.

Более того, строго говоря, в те дни Временного правительства как такового не было вообще. После отставки князя Георгия Львова с поста министра-председателя его место занял Керенский, но кабинет еще не был сформирован. И сложилась уникальная ситуация. Двоевластие закончилось. Формула «Временное правительство – власть без силы, а Советы рабочих и солдатских депутатов – сила без власти» перестала действовать. В значительной степени потому, что Советы, представленные эсерами, меньшевиками и другими группами умеренных социалистов, отказались брать власть в свои руки. Это нарушило планы большевиков, которые Июльским восстанием в Петрограде как раз и хотели явочным порядком передать власть Советам. Ленин и другие видные деятели РСДРП(б) вынуждены были перейти на нелегальное положение, а, главное, с повестки дня был снят сам революционный лозунг «Вся власть Советам».

Получалось, что от происходившего все только в проигрыше. Всех – и законопослушных, и революционно настроенных, и пытающихся остаться в стороне от большой и грязной политики – охватывает разочарование. Усиливается всеобщее недовольство. У всех впечатление такое, что завоевания Февральской революции фактически опрокинуты, на горизонте маячат контуры диктатуры, пока не ясно только, какой именно – левой, правой… Неслучайно газета «Утро России», предваряя публикацию постановления Временного правительства, с которого мы начали этот рассказ, писала: «Государственный переворот, устранив ВСЕ прежние власти, лишил общество возможности бороться с врагом нового строя законными средствами и путями, и естественно, последствием такого положения может быть лишь широкое применение средств общественной самозащиты».

03.08

В этот день – 21 июля 1917 года по старому стилю – в российских газетах был опубликован, на первый взгляд, совершенно неожиданный материал. Текст обращения кайзера, императора Вильгельма, к своему немецкому народу. Повод – третья годовщина начала Первой мировой войны. Эту дату, разумеется, не оставили без внимания все тогдашние отечественные СМИ. И общий смысл публикаций заключался в том, что война складывается тяжело и трудно, но перелом в ней уже наметился, ресурсы Германии и ее союзников на исходе, победа маячит на горизонте. Главное, не срываться в пике кризиса, смуты, революционного брожения. Поразительно, но кайзер также использовал совершенно аналогичные и по смыслу, и по форме аргументы: «За три года войны германский народ закалил себя во всех испытаниях. Благодарность за подвиги на фронте наши войска находят в неустанном труде остающихся в тылу. Надо продолжать борьбу и ковать новое оружие. Мы боремся не ради завоевательных планов и не для угнетения других народов, но ради создания сильного и свободного государства, которое обеспечит существование своих детей». Во-первых, удивителен сам факт публикации первоисточника, в прямом смысле первого лица вражеского государства, в российской печати. Кстати, сделанной в газете «Утро России» даже без редакционных комментариев. Во-вторых, пафос и патетика императора Вильгельма – дескать, мы только защищаем свой фатерлянд, нам чужого не надо – слово в слово повторяли позицию и русского императора Николая II в первые два с половиной года войны, и Временного правительства, и союзников России по Антанте. И в голову обывателя, должно быть, приходила крамольная мысль: если все только защищаются, то что же эта война все продолжается и продолжается? Либо ее надо прекращать, заключив перемирие без аннексий и контрибуций, либо… все врут…

Кстати, бывший император Николай II, находившийся в те дни с семьей под арестом в Царском Селе, в своем дневнике тоже вспомнил о памятной дате: «Три года тому назад Германия объявила нам войну. Кажется, целая жизнь прожита за эти три года. Господи, помоги и спаси Россию. День был жаркий. Погулял с дочерьми. Опять кругом целый конвой от караула 3-го стрелкового полка. Работали в саду. Свалили четыре дерева и распилили поваленные накануне ели. Читаю роман Мережковского». Совершенно в стиле императора. И от великого до смешного, то бишь Мережковского, один шаг. И строго определенное понимание, как и почему началась война, – нам ее объявила Германия.

Любопытно, что спустя пару дней Николай II сделает в дневнике запись, в которой явственно будут слышаться отголоски тяжелой политической ситуации. «Вчера вечером Керенский внезапно приехал из города и остановился в лицее. Оказывается, все правительство развалилось, он сам подал в отставку и ожидает решения, к которому должно прийти совещание разных партий, заседающих в Зимнем дворце». Редкий случай, когда в дневнике отрекшегося государя говорится о подоплеке серьезных событий, происходящих, так сказать, в настоящем времени. У непосвященного читателя даже может возникнуть мысль, что Керенский приехал к императору советоваться. Нет, о встрече и тем более о консультациях речи нет. Разговор о том, что формирование очередного, третьего по счету кабинета министров Временного правительства явно затягивалось, и эта неопределенность вызывала у всех дополнительные опасения, даже у увлеченного чтением исторических романов бывшего императора.

04.08

В этот день – 22 июля 1917 года по старому стилю – газета «Время» опубликовала заметку своего военного корреспондента Ксюнина, в которой он с возмущением писал о бездушном, циничном отношении к раненым, попавшим в один столичный лазарет: «В Петрограде, в доме номер 135 по Невскому проспекту, расположен 246-й городской лазарет, в котором усвоивший