Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Айзек поморщился.

— Сейчас из него ничего не течёт?.. Кенен, давай аккуратно. Ардану, и правда, плохо.

— Доедет лёжа и на месте ляжет, — отозвался Гварза. — Какая разница, где ему лежать? Матрасы у нас есть.

— У Ардана эа-мутация? — последнее слово далось Гедимину с трудом. По спине пробежал неприятный холодок. «В бараке стадо филков, а эта кровь… куда Бронны дели кровь⁈»

— Подозрение, — отозвался Айзек, угрюмо щурясь. — Но такая скорость регенерации — обычно не к добру…

— Hasu! — вскрикнул Вепуат. — Я же сказал, отчего скорость! Гедимин был рядом, видел все опыты, он подтвердит… Да местных спроси! Кровяные камни…

— Местные технологии — это хорошо, — перебил его Айзек. — Но карантин придётся ввести. Гедимин, с тебя лучевая очистка барака… и одежды, скорее всего. Или сразу в утилизатор?

— Прямой контакт — в утилизатор, ещё двое… ну, пусть лучом почистит, — нехотя согласился Гварза. — Кет, задача ясна? Готовь излучатель.

…Кровь размыло кислотой. Гедимин, как ни искал, не нашёл, где недавно ползал, собирая осколки, — в голове остались только приблизительные координаты, и он на всякий случай захватил ещё пять метров с каждой стороны. Широкий луч миниреактора проходил полосу за полосой, накрывая каждый сантиметр внутри огороженного квадрата. Краем глаза Гедимин видел, как в машину заходят трое филков, обмотанные защитным полем. Четвёртого занесли на руках. Он съёжился и оцепенел, но конечности не болтались — видимо, сармат был в сознании. «Эа-мутация…» — Гедимина передёрнуло. Он вспомнил, как шевелилась кожа под кровавой коркой. «Камень… мог так сработать камень? Они вроде и должны так работать. Но как это объясняется? Как можно подстегнуть регенерацию извне? Надо сделать Ардану тест. Если это не мутация…»

— Гедимин… — Вепуат остановился невдалеке от прозрачного барьера. Он был бледен, кулаки судорожно сжимались.

— Айзек прав, — отозвался ремонтник, глядя на светящийся пучок из сопла сфалта. — Нужен карантин. Если мутации нет, никто их не тронет. Проверят и выпустят.

— У них нет никакой мутации! — Вепуат ударил кулаком о ладонь. — Ты же знаешь, что там было. Ты сам всё видел…

Гедимин отвёл взгляд.

— Их замуруют на две недели, — Вепуат резко мотнул головой и сделал шаг назад. — Обколют блокатором… Ардан потерял полтора литра крови! Что с ним будет после блокатора⁈

Гедимин пожал плечами. В мозгу шевелились неприятные воспоминания — он и сам лежал когда-то с порванным лёгким и подозрением на эа-мутацию…

— Ардан — филк, а не Бронн, — буркнул он. — Полтора литра — не смертельно. Полежит пару недель, сильно не прыгая, постепенно восстановится.

Вепуат сердито фыркнул.

— Пару недель! Почему Айзек не хочет слушать⁈ Я же объяснил ему…

Гедимин отключил излучатель и развернул «щупы» дозиметра.

— Ты сам знаешь, как работает кровяной камень? Почему эта штука вообще может работать? У тебя-то есть объяснение? Желательно — без колдовства и вымышленных сущностей?

Вепуат, фыркнув, развернулся на пятках и зашагал к бронеходу.

…В бараке не было ни одного живого существа — аборигены вслед за филками перебрались в другое укрытие, побросав корзины, кувшины и вороха тряпок и шкур. В отсеке, где недавно лежал Ардан, остались следы крови — светло-бурые, размытые. Рядом лежали два комбинезона и узел с бельём — вещи филков, оказавшихся к раненому слишком близко. Гедимин сбросил всё, что висело по стенам, на пол и прошёлся омикрон-пучком от угла до угла. Здесь облучать надо было особенно тщательно.

«А весь барак накрою снаружи, широким потоком,» — сармат задумчиво сощурился, прикидывая, куда для этого надо встать, и как настроить реактор. «Тут дезинфекция не помешает. Был там этот филк, не был, есть мутация, или нет её, — тут грязно, и кишат бактерии. Как филки не брезгуют тут ночевать⁈»

Он как раз отошёл на нужное расстояние, когда над головой вспыхнуло. Розовый разлом зажёгся изнутри и долго не гас. Гедимин, недовольно щурясь, вернулся к бараку и закрыл шлюзы. «Натянет внутрь испарений — долго не выветрятся. А лучу двери не помешают…»

Кислота брызнула на кокон из защитного поля, прикрывающий и сармата, и сфалт в его руках — и тут же иссякла, едва смочив гравий и крыши ангаров. Следующий дождь пролился пять минут спустя, когда Гедимин выключал излучатель и проверял состояние миниреактора. О сборе химикатов он уже не думал — сегодня они выпадали по пять капель, нечего было и возиться.

Он прошёл вдоль ангара в поисках наведённой радиации. Слабый отсвет был замечен — ещё микрокьюген впридачу к местным шести. Гедимин убедился, что «свечение» размазано по площади, а не собрано в одной точке, и махнул рукой. «На Земле бы пришлось чистить. А здесь… ну, семь, а не шесть. Не семьсот, и ладно.»

…Из-за отодвинутой переборки доносилось сдавленное шипение. Мрачный Айзек вышел, бросил в утилизатор пустые ампулы и закрыл «дверь». Гедимин успел разглядеть за ней непрозрачные загородки со смотровыми окнами.

— Мутация подтвердилась? — спросил он, не глядя Айзеку в глаза. Тот качнул головой.

— Сейчас её не подтвердить и не опровергнуть. У нас даже тестов нет. И до ночи не будет. А тесты имеют смысл не раньше, чем через сутки после травмы… Пока все живы, атомщик. Очень недовольны, но живы.

Он слабо улыбнулся. Гедимин не ответил на его ухмылку, только угрюмо сощурился.

— Карантин на две недели?

— Восемь местных суток, — качнул головой Айзек. — Да, знаю, ничего хорошего. Сам бывал. Но рисковать мы не можем. Ты облучил барак? И место происшествия?

— Угу, — отозвался Гедимин. — Вепуат злится.

Айзек тяжело вздохнул.

— Лучше злой Вепуат, чем эпидемия.

Он развернул длинный пакет, лежащий на столе. Под слоем ветоши блеснуло чёрное стекло.

— Совсем забыл за всеми этими делами. Твою оболочку вернули. Стандартам соответствует, «Вестингауз» не прикопается.

Гедимин дёрнул углом рта — на ухмылку, даже кривую, не было настроения.