Нефрит - Сергей Юрьевич Михайлов

class="p1">– Бежим! – Я хлопнул Петьку по плечу и помчался к стене. В это время в той стороне, где до этого кричали, раздалась длинная автоматная очередь, и база взорвалась криками китайцев. Мужики справа и слева тоже побежали, и первые уже исчезли в проходах между зданиями. Наверное, для того чтобы добавить звуковых эффектов, телефон в моем кармане зазвонил и продолжал вибрировать почти безостановочно. Замолкал на секунду и опять начинал петь. Кто-то упорно рвался ко мне на связь. Надо бы ответить, мелькнула мысль, может, Саша или мама, но сейчас было не до разговоров.

Я глянул в пустой оконный проем, это действительно когда-то был гараж – в засыпанном прелыми листьями бетонном полу чернели несколько ремонтных ям. Тут явно не жили, это было понятно с первого взгляда. Я перемахнул подоконник и остановился, дожидаясь, когда Петька сделает то же. Как только он оказался рядом со мной, я не выдержал и выдернул из кармана айфон. На экране светилось имя вызывавшего – китайцы. Это был номер, по которому они звонили сегодня утром. Я нажал ответ и приложил трубку к уху.

– Говори.

– Николай Тимофеевич! – зазвенел в ухе голос Леньки Ван-зу-чи. – Николай Тимофеевич, остановите ваших людей, мы не убивали Шурыгина! Это провокация, остановите людей!

– Да пошел ты в жопу!

Я отключился и сунул мобильник в карман. Он тут же начал звенеть опять, но я уже не обращал внимания, потому что за стеной опять зазвучали выстрелы. В этот раз прогрохотал дробовик, а потом опять раздалась очередь из автомата.

Мы подбежали к воротам, одна створка их была сорвана и валялась рядом. Сначала я даже не поверил своим глазам – настрой на опасность и предстоящую схватку не давал сразу правильно оценить картину. Но через секунду я облегченно вздохнул и спросил застывшего рядом Петьку:

– Похоже, отвоевались?

Ответа я не ждал, вопрос был риторическим, но Петька ответил:

– Черт его знает. Но похоже на то.

Между полуразрушенных производственных зданий выделялось одно – вокруг него было прибрано, окна и двери были на месте, а рамы поблескивали новенькими стеклами. Похоже, в нем совсем недавно произвели ремонт. Сейчас из его дверей, словно в фильме про войну, выбегали люди с поднятыми руками и тут же недалеко от входа ложились на землю. Распоряжался всем тут мой старый знакомый – орочонский шаман и по совместительству глава рода, ученый, военный и еще не знаю кто. Наверное, этот человек никогда не перестанет меня удивлять. Наиканчин с автоматом в руках покрикивал на выбегавших хунхузов, показывал на землю, и те беспрекословно, словно снопы, валились на песок. Со всех сторон туда подтягивались мои мужики. Они тоже поняли, что дело закончилось, и шли, забросив ружья на плечо. Похоже, китайцы и не думали сопротивляться, стреляли только наши. Я тоже повесил Сайгу на плечо и направился к остальным. Что-то меня настораживало. Что-то в происходящей картине было явно неправильно – китайцев было слишком много, и они были слишком напуганы. Как будто мы напали на общежитие простых гастарбайтеров, а не на гнездо бандитов.

Однако, как оказалось, расслабились мы рано. Когда я уже подходил к шеренге лежавших на земле людей, сразу в нескольких окнах вылетели стекла, и оттуда один за другим выскочили несколько человек. Они сразу бросились врассыпную, стремясь скрыться среди зданий. Один из них на бегу пронзительно закричал, и китайцы, лежавшие до этого, словно тюфяки, мгновенно ожили. Они вскочили и бросились на нас. Момент был выбран самый подходящий, мужики были уже слишком близко и не успевали перехватить ружья. Самое большое, что успел кое-то из наших, это перехватить ружье за ствол и действовать им как дубиной. Началась свалка. Наши матерились и орали, китайцы орали и, наверное, тоже матерились. Кровь летела во все стороны.

Я сунул опешившему Петьке свой карабин и пистолет и тоже помчался. Но не к общей драке, а совсем в другую сторону, туда, куда побежал один из выскочивших из окна китайцев. В этот раз он от меня не уйдет, и никакое кунг-фу, никакие железные кулаки ему не помогут. Злость опять заиграла во мне – я вспомнил нож у моего горла и противное чувство безысходности. Нет, в этот раз я убью его. Маленькая подростковая фигурка свернула за угол, и я прибавил скорости – уже точно понимая, китайчонок не уйдет, бегаю я явно быстрее него.

Сзади, у меня за спиной, опять раздалась автоматная очередь, я на мгновение оглянулся – шаман стрелял в воздух, похоже, пугал китайцев. Я даже не притормозил, сомнений не было – там разберутся и без меня. Я свернул за угол и растерялся – китайца нет! Хотя он никак не мог успеть проскочить этот длинный бокс, и прятаться тут было негде – ни дверей, ни окон с этой стороны не было, а до ближайших кустов еще метров тридцать. Я невольно остановился, пытаясь понять, куда мог деться этот маленький убийца, похоже, у него действительно талант исчезать в самый последний момент. На меня посыпалась какая-то труха, я машинально поднял голову и отпрянул – распластавшийся на стене, словно человек-паук, китайчонок понял, что его обнаружили, и прыгнул прямо на меня.

Первый удар я все-таки пропустил. Обе пятки соперника попали мне в грудь. Выгодная позиция – сверху, на неподготовившегося противника – сразу дала преимущество маленькому китайцу. Если, когда он бил кулаком, казалось, что получаешь удар железной палкой, то удар обеими ногами был еще мощнее, так, наверное, бьет молот по наковальне. Меня, несмотря на то что я вдвое тяжелее, откинуло, и я задохнулся. Китайчонок воспользовался этим, подпрыгнул, противно закричал и опять хотел выстрелить по мне пятками. Каким-то чудом я сумел в последний момент крутнуться, и кеды лишь скользнули по ребрам. Он мгновенно изменил тактику – присел, и его кулаки начали дырявить меня. Да, ощущение было такое, что он пробивает меня насквозь.

Но теперь я уже был готов, не обращая внимания на град ударов, я поймал китайца за куртку и, вставая, рванул на себя. Он резко крутнулся, сбрасывая куртку, и на секунду оказался ко мне спиной. Мне этого хватило, я поймал его за шею и стиснул, теперь он был в моей власти. Он был таким легким, что я держал его на весу, не опуская на землю. Хунхуз сначала верещал, выворачивался, бил и пинал меня куда придется. Один раз его кулак достал мой правый глаз, и теперь видел я только одним, но я упорно не отпускал его шею, все сильнее