Танец фавна - Елена Бриолле

них можно было легко спрятаться или пуститься в бега по улицам Парижа!

Ленуар несся вперед. В голове у него крутилась одна мысль: «Не упустить! Не упустить на этот раз!» Выбежав на улицу, он осмотрелся. Спина продавца только что мелькнула, а теперь его нигде не было видно. Значит, устал от погони и вместо того, чтобы продолжать бег, решил затаиться. На обочине улицы стояло семь фиакров, груженных пакетами, коробками, картонками и сундуками. Сотрудники магазина в униформе, скорее всего, не обратили внимания на выскочившего со стороны склада продавца Bon marché и продолжали рутинно загружать покупки для доставки.

Ленуар велел Турно пойти к последнему фиакру, а сам направился к первому. Нижинских он попросил не вмешиваться. Люси тоже осталась с Вацлавом и Броней. У Люси горели глаза, и от волнения девушка взяла русского танцовщика за руку.

Николь подбежала к Ленуару. Они быстро осмотрели первый фиакр. Никого. Второй – тоже никого. Когда Ленуар подошел к третьему, его нервы были на пределе. В этот момент на улицу вывернул трамвай. Железные колеса стучали по рельсам так же громко, как стучало в голове у сыщика.

– Габриэль! – позвала Ленуара Николь. Он обернулся. Девушка молча показывала пальцем на одну из больших корзинок в фиакре и на рулоны ткани, валявшиеся на коробке рядом.

Ленуар сделал пару шагов вперед. Но тут крышка подпрыгнула, и, сбивая Николь с ног, продавец обуви вывалился из корзинки. Сыщик впервые видел его так близко. Смуглая кожа, разорванное ухо… Движения его были мягкими, словно он всю жизнь только тем и занимался, что бесшумно пятился, перескакивая с камня на камень мостовой. Ленуар двигался прямо на него. Турно тоже начал подходить с другой стороны. Колеса трамвая стучали все ближе.

– Вы не понимаете! Он должен умереть! – крикнул парень, ступив одной ногой на рельсы. – Он символизирует все то, что мы отвергаем!

Водитель трамвая нажал на тормоза. Колеса заискрились, но не останавливались. Казалось, что преступник ничего вокруг себя не замечал. Он смотрел только на Ленуара, продолжая что-то кричать. Еще три метра – и трамвай его задавит… Теперь остальные работники магазина тоже молча таращились на рельсы. Водитель нажал на клаксон. Этот звук оглушил всю улицу. Продавец обуви посмотрел на трамвай. Его лицо скривилось в улыбке.

Ленуар бросился к нему и резко дернул на себя. Все ахнули. В следующую секунду трамвай проехал там, где только что стоял продавец обуви, и плавно остановился. Нижинский сильно побледнел и не мог сдвинуться с места. Турно загородил его своим телом.

– Эй, мсье сыщик! – сказал продавец обуви. – Он все равно умрет. Всех ты никогда не спасешь!

Затем преступник оскалился и засмеялся. Сначала тихо, а потом все громче и громче, и вот уже его смех походил на невыносимый скрип проржавевшего велосипеда. Парень согнулся вдвое, словно ноги его больше не держали, и продолжал хохотать. На улицу выбежал квартальный и громко засвистел. Ленуар выпустил из рук оседавшего на тротуар преступника, отряхнулся и сказал Николь:

– Это конец, дорогая.

Услышав эти слова, продавец обуви вскочил и схватил Николь сзади за подбородок. Теперь его лицо стало абсолютно серьезным.

– Габриэль! – крикнула Николь.

Она держала за руку продавца и хватала ртом воздух. Продавец снова оскалился и с животной ловкостью отступил на шаг назад.

– Отпусти ее! – хрипнул Ленуар.

– Отпустить?.. – спросил продавец. – Всех ты никогда не спасешь, флик!

Его рука дернулась и полоснула девушку ножом по горлу.

– Нет! – закричал Нижинский. Продавец с дикой улыбкой повернулся к танцовщику. В следующую секунду его схватил Турно.

Щеки Ленуара забрызгало кровью. «Пам-пам-пам!» – стучало в висках. Он ничего не слышал. Николь падала, падала медленно, словно сшитая из шелка куколка. «Всех ты никогда не спасешь! Всех ты никогда не спасешь!» – заезженной граммофонной пластинкой звучало в голове сыщика. Он подхватил девушку. Она шевелила губами и, казалось, никак не могла понять, почему не получалось вымолвить ни слова. Ленуар сжал горло Николь, надеясь, что сможет остановить кровавую жижу. Девушка подняла руку. Сыщик подхватил ее и прижал к себе.

– Только не умирай! Николь! Мы будем… Не умирай! – шептал Ленуар.

Девушка смотрела на него, и на ее губах Ленуар читал свое имя. Затем рука Николь выскользнула из ладони Ленуара. Сыщик сжал пальцы. В них остался перстень. Сапфировый перстень Нижинского.

Когда Турно связал продавца обуви, Нижинский поежился и провел пальцами по руке.

– Кажется… Кажется, я потерял кольцо, – сказал он Броне.

Броня смотрела на французского сыщика и молчала. Он походил на сломленную ветку, нависшую над Николь. Ветка то поднималась, то прижималась к остывшему телу, словно ее раскачивал невидимый ветер. Броня перекрестилась.

Нижинский оглядывался вокруг, будто искал знакомое лицо, но не находил. В конце концов, он повернулся к сестре и сказал:

– Броня, меня хотели убить! Мы здесь совсем одни.

– О чем ты говоришь? Я с тобой, – прижалась к брату Броня. – И Ленуар.

– Что Ленуар?

– Он твой ангел-хранитель.

– Я никогда не верил в Бога, Броня… – сказал Вацлав. – Никогда не исповедовался… Не крестился перед спектаклями, рассчитывая только на себя. Но на этот раз слишком много людей пожертвовали своей жизнью, чтобы я продолжал танцевать…

Броня молчала.

– Понимаешь? Мне нужно возвращаться в театр. Нужно набраться мужества и вернуться на сцену. А я боюсь. Раньше не боялся, а теперь боюсь, потому что вокруг гибнут люди…

Броня молчала.

– Тебе нужно сходить в церковь, Ваца, – сказала она наконец по-французски.

– У нас нет времени.

– Попроси Дягилева, чтобы перед спектаклем привели священника.

Нижинский снова потер руку, на которой недавно красовался сапфировый перстень.

– Нет, Дягилев мне уже не поможет.

В этот момент к ним повернулась Люси Жанвиль. Все лицо девушки было в слезах, но она вытерла нос платком и сказала:

– Я могу привести священника прямо в уборную. Перед спектаклем.

Нижинские с удивлением посмотрели на Люси, словно до этого совершенно забыли о ее существовании.

– Я точно смогу, – твердым голосом повторила девушка.

Отсутствие чувств и вещей

Турно насупился и застегнул рукава своей сорочки.

– Он молчит. Я его и так и эдак уже рукой приложил, а он только улыбается и молчит.

Пизон уставился на тюлевые занавески своего кабинета. Их белизна успокаивала. Начальник отдела краж и убийств поправил галстук и спросил:

– Настоящего продавца обуви нашли?

– Да, мы сразу тогда отправили квартального, чтобы узнать в магазине его адрес. Кристиана Вальми нашли при смерти связанным в его съемной комнате, неподалеку. У парня так одеревенело все тело, что