Печать Индиго. Владыко Миров (3 книга) - Арина Теплова

Понимаю тебя. И я по своей бабе соскучился. Есть одна зазноба, которую люблю я уже более двадцати лет. Она по молодости тоже уж больно любила меня. Только она дворянка, а я простой мужик. Поэтому у нас ничего и не вышло. У нас даже сын народился, такой хороший. Только очень слабый да нежный. Прям девица, а не парень. Я ведь из-за него здесь.

— Как это? — просто из вежливости спросил Владимир, даже не открывая глаза.

— А так. Ксенюшка-то моя нареченная мужа три года назад схоронила, остался у нее только сынок наш, которого она за сына покойного мужа выдавала. Я-то при ее муже конюхом служил. Дак пришла сынку-то нашему в этом году весть служить. Они хоть и дворянского роду, да бедные они. Муж Ксюши ничего им не оставил. Оттого и откупиться она не смогла, и один путь был ему, соколику-мальцу нашему, на войну. А он музыкант у нас, такие мелодии сочиняет, аж заслушаешься, да и болезненный. Вмиг бы убили его. Вот и просила меня Ксенюшка моя что-то сделать, чтобы не пошел он служить. Недолго я кумекал. Вот и подал документы то его, на Сергея Климова, да и пошел вместо него на войну под его именем. Так и воюю уже год почти, за сынулю-то. Теперь домой вернусь, Ксюша благодарна будет. Правда, руки лишился. Но она сказала, чтобы я любой возвращался, даже если калека, она все равно ждать будет.

— Печальная история, — заметил Владимир тихо, безразлично слушая рассказ Сергея. — А как же твое настоящее имя?

— Настоящее-то? Скажу тебе. Но только оттого, что жизнью обязан тебе, сынок. Иначе бы не сказал. Илларионий Потапов мое имя…

— Кто? — произнес невольно Владимир, тотчас распахнув здоровый глаз, резко приподнялся на локтях и вперился пораженным взором в мужчину.

— Меня ты искал, сынок, меня. Только не пойму отчего? Ведь девицу твою, Светославу, я все равно ничего не знаю.

— Не может быть! — воскликнул в исступлении Владимир и, вскочив на ноги, бесцеремонно схватил Иллариония за грудки и процедил. — Ты должен знать! Должен! Так волк сказал!

— Волк? — удивился Илларионий-Сергей, испугавшись горячности Владимира.

— Да! Волк, дух галактики! Он сказал, если спасу я тебя, откроешь, где моя Слава томится!

— Дух галактики? Слыхивал про такого. Но он говорит только с савитарами. Не мог он говорить с тобой! — пролепетал в благоговейном ужасе Илларионий.

— Мог. Я и есть савитар. И имя мое — Владимир Соколов, сын Светозара Соколова.

— Сын Светозара? — опешил мужик вконец.

— Да. Волк сам явился ко мне и велел спаси тебя, ибо только ты ведаешь, где моя Слава, — с надрывом прохрипел Владимир, диким взором единственного глаза испепеляя Иллариония. — Ты вспомни, Илларионий! Все же, может, хоть что-то слышал ты о моей суженой Светославе. Не могу я без нее. Я ведь думал, что она погибла, и едва с ума не сошел от горя. Но волк сказал, что она жива, и только ты знаешь, где она!

— Ты все врешь! — вдруг выпалил Илларионий, отталкивая руки Владимира, и, прищурившись, грозно произнес: — Ты похож на Темного, хоть аура твоя светла, как я вижу.

— Темного?

— Точно! Потому что знаю я Владимира Светозаровича Соколова. Он мой троюродный племянник. Его отец — мой названный брат. И Владимир, и Светозар погибли оба еще десять лет назад недалеко от Архангельска от рук Темных. Оттого ты не можешь быть Владимиром. И чую я, что ты Темный и замышляешь что-то!

— Ты все верно говоришь, Илларионий. Но я Владимир и есть. Только спасся я тогда, в детстве, и Темные убили только моего отца. Да и вырос я уже. А теперь пришел сюда, в ваше время, из будущего, где мне двадцать семь лет, чтобы найти свою возлюбленную деву…

— Из будущего можно прийти только через волшебное зерцало, и ты не мог, — неуверенно вымолвил Потапов.

— Я прошел через Радужное Зерцало Наследия Предков, и я здесь, чтобы найти ее… — глухо ответил Владимир.

— Так ты на стороне Света? И ты действительно Владимир Соколов?

— Да.

— Назови имена старцев, которые смогли спастись после последней кровавой битвы с Темными?

— Волхвы Лучезар, Ирислав, ведун Валамир, а последний Милогор. Именно он помог мне разобраться с Зерцалами. Живут они в потайном скиту на Соловецких северных островах.

— Верю тебе, Владимир, — произнес пораженно Илларионий.

— Но я не понимаю, отчего ты не знаешь ничего о Славе… — вымолвил с болью мужчина. — Неужели дух волка обманул меня…

— Этого не может быть. Ежели ты и вправду говорил с духом галактики, он не мог солгать, — заметил уверенно Илларионий.

— Лучезар тоже так говорил, но отчего тогда ты ничего не знаешь о моей Славе?

— Не ведаю и впрямь, — ответил Потапов и, присев на его койку, успокаивающе положил руку на плечо. — Я никогда и не встречал деву с таким редким именем. Ты Владимир расскажи мне еще о ней, опиши. Хотя вряд ли я еще что вспомню. Память-то у меня уникальная, я все отчетливо запоминаю…

Астрахань, особняк Артемьева,

1719 год, Март

Март пришел с длинным днем и ярким солнцем. Снег уже давно растаял, и земля начала прогреваться теплыми лучами. Лишь ночи стояли еще холодные, а днем было довольно тепло.

Дни и ночи напролет Слава мечтала сбежать от ненавистного Артемьева. Она страшилась дальнейшей жизни, которая казалась ей невыносимой и ужасной. Ибо Федор постоянно угрожал расправой над еще не рожденными малышами, а ей предрекал ненавистное венчание. Ежечасно она с нежностью вспоминала о Владимире, о его любви и заботе. Она радовалась каждому милому воспоминанию о нем. Теперь он был для нее идеалом, ангелом и лучшим из мужей, которого можно было пожелать. Своим поведением по отношению к ней, даже когда был на стороне тьмы, он даже на сотую долю не походил на безжалостного эгоистичного Артемьева. Владимир никогда не осмеливался поднимать на нее руку и даже когда не любил ее, выражался уважительно и без насилия над ней. Он никогда бы не осмелился принуждать ее к близости как Федор. Даже когда у него была возможность, Владимир всегда лишь предлагал, просил и ждал ее решения. А не брал насильно, как постоянно делал Артемьев.

Слава страдала и тосковала