Печать Индиго. Владыко Миров (3 книга) - Арина Теплова

сканируя пространство, направлял их путь, Иванов следовал за ним. Но подпоручик был слишком горяч и бесшабашен и где-то в середине пути вызвался сам указывать дорогу.

Соколов, хоть и понимал, что это опасно, ибо у Иванова не было такого умения видеть и чувствовать окружающее пространство, как у него, все же согласился следовать за ним, видя, что подпоручик лезет в занозу и, видимо завидуя, пытается показать себя более умелым, нежели Владимир. Ссора была ни к чему, потому что порученное дело являлось слишком ответственным и не терпело разногласий между ними. По ходу истории он знал, что войска Баура в предстоящем сражении у деревни Лесной должны прийти на подмогу, и оттого понимал, что во чтобы то ни стало надо доставить донесение.

Как и предчувствовал заранее Владимир, уже ближе к концу пути произошла трагедия. Иванов, не отметив явных признаков присутствия шведов, вылетел на своем жеребце прямо на сторожевой пост врага на окраине леса. Неприятели тут же открыли огонь и смертельно ранили подпоручика. Владимиру пришлось вмешаться, и он оглушил молниеносным энергетическим ударом сразу дюжину шведов. Подхватив под уздцы лошадь раненого Иванова, Соколов смог стремительно ускакать от преследования и скрыться в лесу. Затем, следуя заданному направлению, лишь на четверть часа остановившись, чтобы перевязать сослуживца, в угрюмом противоречивом настроении проскакал оставшиеся два часа до лагеря русских, так и ведя за собой жеребца, к седлу которого был привязан бессознательный Иванов.

Лишь рано утром они достигли лагеря русских войск. Оставив подпоручика в полевом лазарете, Владимир немедленно отправился в штаб, чтобы отдать важнее донесение, врученное ему генералом Голицыным. Выполнив свой долг и удостоверившись, что генерал Баур все верно понял, уже через четверть часа он увидел, как весь полевой лагерь русских, состоявший из нескольких полков, пришел в движение, намереваясь в скором времени выдвинуться на помощь. Владимир успокоился сердцем, понимая, что все же смог сохранить историческое равновесие, и случилось именно то, что и должно было случиться.

Едва напившись воды, Соколов вновь устремился на поиски, из-за которых и приехал в лагерь Баура. Но его рвение вновь не увенчалось успехом. В хаосе армейских сборов в лагере ему удалось незамеченным просмотреть все личные дела солдат и офицеров, хранимые в штабной палатке. Но снова он не нашел даже намека на имя искомого человека.

Чуть позже, совсем отчаявшись, Владимир несколько часов к ряду бродил по полевому лагерю, напряженно пытаясь считывать мысли окружающих его людей. Но также все было в пустую. Ни в документах, ни в мыслях солдат не было даже упоминания о Илларионии Потапове. Осознавая, что в этих полках русских войск, как и в предыдущих, ничего не знают о нужном человеке, Владимир окончательно скис и в отвратительном настроении отправился в обратный путь.

Он достиг своего первоначального лагеря спустя семь часов, проскакав обратно более трехсот верст, и на рассвете девятого октября стремительно вошел в палатку главнокомандующего.

— Донесение доставил, ваше превосходительство, — отчеканил Владимир, в упор смотря на генерала Голицына.

— И как? — спросил Михаил Михайлович.

— Когда я уезжал, генерал Баур уже поставил войска в ружье. Вчера в полдень весь корпус с орудиями выдвинулся к нашим позициям. По моим подсчетам, теперь они преодолели уже половину пути.

— Молодец. А подпоручик Иванов где?

— Он смертельно ранен. Остался в полевом лазарете Баура.

— Ясно. Ты, мой голубчик, герой, — похлопал его по плечу Голицын, вставая. — Скоро сражение начнем. Будем ждать подмогу. Авось обойдется. А ты иди, поспи. Ведь в седле уже двое суток провел.

— Если позволите, я тоже в бой пойду, — вымолвил мужчина тоном, в котором слышалось невероятное упорство.

— Хочешь в бой? — опешил Голицын.

— Да.

— Ну, дело твое, — кивнул генерал. — Только ты устал, небось. Силы-то не те, чтоб воевать.

— Справлюсь.

— Как знаешь, ступай.

Село Лесное, княжество Литовское,

1708 год, Октябрь, 9

К полудню первые конные русские полки под командованием царя Петра и генерала Голицына достигли открытого места, откуда простирался великолепный вид на реку Леснянку. В это время шведские батальоны, заняв оборонительную позицию у реки, намеревались обеспечить переправу через реку своего огромного обоза, который должны были доставить в основной лагерь шведских войск. Король Карл XII нетерпеливо ожидал эти семь тысяч повозок с боеприпасами и провизией, но Петр I решил воспользоваться тем, что шведский двенадцатитысячный корпус Левенгаупта, сопровождавший обоз, находился еще на далеком расстоянии от основных шведских сил. Он вознамерился атаковать обоз неприятеля неожиданно и молниеносно. Именно для этого сражения был сформирован корволант, подвижный отряд конников, которым полагалось побеждать своей силой, быстротой и маневренностью.

Первым вклинился в шведские полки Левенгаупта Невский драгунский русский полк. А за ним и корпус генерала Голицына. Владимир, как и его сослуживцы-конники, ворвался в смертельный бой почти с ходу. Шведы начали отбиваться, пытаясь не пропустить русских, выигрывая время для того, чтобы их многотысячный обоз смог переправиться через реку. Русские атаковали несколько раз, переходя от рукопашного боя к стрельбе, от жестоких атак к более пассивному сражению. И бой продолжался несколько часов подряд.

Около четырех часов полудни пошел снег и сильно похолодало. Владимир, который бился наравне с солдатами и офицерами своего полка уже более четырех часов, ощущал неимоверную усталость. Он видел, что их полк уже наполовину обескровлен. Множество раненых и убитых сослуживцев навсегда запечатлелось в его памяти в этот страшный день. Невольно он осознавал, каких потерь и жертв эта предстоящая победа будет стоить русским. Ведь он прекрасно знал, что армия Петра победит в этом кровавом побоище, но все же неимоверная жестокость боя терзала его существо. Да, Владимир много раз видел смерть и сам бывал на волосок от гибели. И в те времена его сердце было спокойно. Но теперь, в этот жуткий кровавый миг времени, видя храбрость и неустрашимость русских воинов, которые, словно древние исполины, без устали, несмотря на кровавые раны, из последних сил продолжали атаковать шведов, Владимир ощущал, что просто не достоин этих сильных духом людей.

Сегодняшний бой был тем самым, во время которого он должен был спасти Иллариония Потапова, как велел ему волк, дух вселенной. Но Владимир так и не нашел этого человека. Оттого теперь в его душе творился жуткий, мрачный хаос, и отчаяние почти захватило его.

Еще в начале боя, ощущая дикую тоску в сердце по потерянной Славе, след которой так и не удалось найти, отмечая неистовую