Влюбленный повеса - Джоанна Линдсей

— Садись, дорогая. Ты уже ужинала?

— Не успела — ты меня позвал.

— Тогда неси сюда свою тарелку и садись за стол. За один стол с ним? Нет, на это Дэнни не могла согласиться.

— Это неприлично. Он вздохнул:

— Тогда не буду тебя задерживать. Только предупрежу, что в субботу я уезжаю.

Дэнни, в свою очередь, вздохнула:

— Незачем меня об этом предупреждать.

— Зачем ты опять воздвигла между нами стену? Я думал, мы договорились быть друзьями. А друзья всегда посвящают друг друга в свои планы.

Она старалась не смотреть ему в глаза. И вправду, что она делает? Держит его на расстоянии, чтобы было легче уйти отсюда? Может быть. Но уйти от Джереми Мэлори непросто. И чем раньше она отважится, тем меньше будет страдать.

Прерывая мучительную мысль, она спросила:

— Так какие у тебя планы?

— Если не считать приема у Крэндлов, все они связаны с тобой.

— У Крэндлов? Это не там Перси ободрали как липку?

Джереми не ответил. Он поднялся, подошел к Дэнни и поставил ее на ноги. И прежде чем она успела опомниться, крепко поцеловал ее. Она не знала, сколько продолжался поцелуй. Все мысли выветрились из ее головы — как всегда, когда Джереми прикасался к ней.

Она обвила обеими руками его шею и ответила на поцелуй. Потом он отстранился, и она поняла, что он рассержен.

Это недовольство отчетливо слышалось в его голосе, когда он предостерег:

— Так будет каждый раз, когда ты попытаешься притвориться равнодушной. Больше так не делай. Мне это не по душе.

Дэнни пыталась притвориться равнодушной только затем, чтобы не выдать волнения. Но оказалось, что все ее старания напрасны. Давно надо было понять это.

Досадуя и на себя, и на Джереми, она ткнула пальцем ему в грудь.

— Я и не думала притворяться. Просто сдерживалась, чтобы не наброситься на тебя и не утащить в спальню. Надо же тебе сначала поужинать.

Он заморгал, а потом расхохотался:

— Господи! Дорогая, можешь набрасываться на меня каждый раз, как только пожелаешь!

Она фыркнула:

— Сядь, приятель. Все уже прошло. А теперь рассказывай, зачем ты едешь туда, где наверняка будет лорд Хеддингс?

Джереми обиженно нахмурился, но все-таки сел.

— Затем, что надеюсь застать его там.

— Хочешь поймать его с поличным?

— Само собой. Он обокрал не только Перси, но и моих родных. Если я не вмешаюсь, мой отец убьет его. Думаю, Хеддингс предпочтет иметь дело со мной.

Дэнни страдальчески вздохнула, надеясь, что насчет отца Джереми не преувеличивает.

— А тебе не приходило в голову, что он орудует не один? Может, на него работает целая армия карманников?

— Ты рассуждаешь, как воровка, дорогая. Посуди сама, станет ли лорд…

— Вот именно. Думаешь, лорд станет рисковать и браться за грязную работу, когда может поручить се другим? Ты помнишь, что его дом по ночам охраняет вооруженный слуга? Это многое объясняет.

— И вправду странно…

— Ничего странного, просто этот дворецкий привык, что в доме бывают преступники всех мастей, в том числе и мы, — сухо закончила она.

— Очень может быть. Но лучше бы ты ошиблась. Я предпочел бы поймать его за руку. И насладиться триумфом.

Она вздохнула:

— Ты будешь осторожен?

— Ага! — воскликнул он. — Наконец-то ты призналась, что я тебе небезразличен!

— А вот и нет, — проворчала она. — Не ты, а мое жалованье. — И она пошутила: — Заплати-ка мне вперед, до отъезда на эту свою вечеринку.

— За это ты сейчас поплатишься! — пообещал он. И нашел самый приятный способ исполнить угрозу.

В этот вечер Дэнни не стала тушить лампу. Она взяла к себе в комнату котенка и щенка, но не думала, что они мирно проспят всю ночь, поэтому оставила им свет, надеясь, что они, наигравшись, быстро угомонятся.

Ее разбудил хвост котенка, мазнувший по щеке. К несчастью, она успела почувствовать, как дубинка обрушивается ей на голову, вызывая взрыв боли. Раньше во сне она никогда не чувствовала боль, только помнила о ней, а теперь… Господи, это был не сон!

Он снова замахнулся. Она отчетливо увидела его: седой мужчина средних лет, косматый, оборванный. Он тут же вспомнился ей молодым, черноволосым, с горящими черными глазами. Этот человек отнял у нее родителей, прежнюю жизнь и память. На постоялом дворе она его не узнала, а теперь ей стало ясно, что это гость из ее прошлого. И он снова пытается убить ее…

Одеяло сковывало ее движения, но от второго удара она увернулась и услышала, как дубинка хрястнула по подушке возле ее головы. Дэнни лихорадочно задергала ногами и руками, уверенная, что на постели третьего удара ей не избежать. А если она запутается в одеяле и окажется перед ним беспомощной, все пропало. Значит, надо попытаться выхватить у него дубинку.

Она обернулась, услышав, как дубинка рассекает воздух, но Джереми, появившийся в комнате как из-под земли, кинулся на убийцу и пригвоздил его к полу. И начал осыпать ударами. В такой ярости Дэнни никогда его не видела. Он был способен убить неизвестного голыми руками.

— Хватит! Он уже не опасен! — крикнула она.

Джереми обернулся. Он держал незнакомца за грудки. Решив, что Дэнни права, он отпустил непрошеного гостя, подошел к Дэнни и внимательно оглядел ее.

— Куда он попал? — хрипло спросил Джереми.

— Мне по голове, но рука смягчила удар — я как раз подняла ее, чтобы снять с подушки котенка.

Джереми ощупал ее голову и нашел быстро вспухающую шишку. Дэнни поморщилась, но промолчала. Голова почти не болела, а рука ныла все сильнее.

— Кожа цела, — сообщил Джереми. — Пару дней у тебя будет болеть голова. Мы приложим к шишке лед. Сейчас велю Арти принести его, только сначала вышвырнем это отребье.

Он выглянул за дверь, позвал дворецкого и сразу же вернулся к Дэнни, усадил ее на постель и крепко обнял.

— Не могу поверить, что эта случилось в моем доме, — пробормотал он. — Скажи, с тобой все хорошо? Ты и вправду не пострадала?

— Почти. Но как ты узнал, что он здесь?

— Меня разбудил какой-то шум — наверное, он что-то уронил в верхних комнатах. Проснувшись, я представил, как ты лежишь в постели — разгоряченная, сонная, — и мне стало одиноко. Эми была права: он следовал за нами от самого постоялого двора.

— За мной, — поправила Дэнни. — В комнатах наверху он искал меня. Это он пытался убить меня в детстве. Он убил моих родителей.

Джереми недоверчиво уставился на нее: