Право на Тенерифе - Ирина Александровна Лазарева

Вскоре они вместе ушли в шоурум смотреть образцы, которые им прислали с завода.

– Смотри, – говорила Юля, показывая ручку ножа, – здесь острый край у пластика, можно порезать руку. Ты не писала поставщику?

– Нет, не обратила внимания.

– Напиши, пожалуйста, давай сделаем фото. Пусть ответит, сможет ли он устранить этот дефект, если да, то нужен новый образец.

– Это же опять ждать недели две-три, – заметила ассистентка.

– А что делать? Такое качество нам не подходит.

Они тщательно изучили все образцы, сделали фотографии, записали все нарекания, а затем пошли обратно в кабинет. Там царила суматоха: пришел новый сотрудник, не юный уже мужчина, усевшийся за стол уволенного не так давно Алексея. Руководитель отделения представляла его всем, стоя рядом.

– Юлия, прошу ко мне, – бросила она недовольно через плечо.

Юля последовала за ней, внутренне готовясь к очередному предательству со стороны своего руководителя.

– Нам удалось в столь короткие сроки найти замену Алексею, прошу приступить к его обучению.

– Но Алексей не успел даже взять на себя роль руководителя направления, – выдохнула возмущенно Юля, – какие такие обязанности Алексея он будет принимать?

– Ваша задача, чтобы он был лучшим руководителем, чем Алексей, – холодно отвечала начальница, демонстративно усевшись за компьютер и начав отвечать на письма, показывая тем самым, что разговор окончен.

– В день увольнения Леши вы лично сказали мне, что эта должность наконец будет отдана мне, – напомнила ей Юля, и не думавшая уходить. Последние события начинали все сильнее действовать ей на нервы: она становилась все более импульсивной, намного быстрее теряла терпение. Со стороны могло казаться, что она стала истеричнее; пусть так, после всего, что обрушилось на нее, кто мог винить ее в том?

– Юля, милая, о чем вы говорите?! – воскликнула руководитель, отрываясь от экрана монитора и глядя на нее маленькими злыми глазами. – Вы ушли на больничный на две недели, а сколько вам еще таких больничных потребуется?

– Больничный был заранее согласован с вами! Если бы вы сказали «нет», я нашла бы выход, отправила бы бабушку, а сама с врачом через нее общалась.

– Теперь уже что это обсуждать, человек принят на работу. Это очень толковый, опытный специалист. И вообще, у вас должны быть сейчас другие приоритеты. Ваша дочь уже здорова? – спросила она якобы с заботой, но Юля не почувствовала в вопросе тепла.

– Нет, – отрезала Юля.

– Так занимайтесь ее здоровьем, это для вас должна быть задача номер один. Не мучьте себя замашками карьеристки, не разрывайтесь между семьей и работой.

Опять получалось, что она была плохой матерью, раз добивалась справедливого признания своего труда. Кукушка, для которой прирост к зарплате и должность значили больше, чем дочь. Как у ее руководителя получалось заставить ее почувствовать еще бо́льшую вину за происходящее? Что это был за природный дар так построить диалог, что всегда, всегда Юля выходила словно оплеванная из ее кабинета?

Юля не успела дойти до рабочего места, как ей кто-то стал звонить на Ватсап. Уверенная, что эта бабушка, она выскочила в коридор: мать звонила ей, только если у нее были новости от врача. Но это была не она, а всего лишь Женя, причем звонила она по видео.

– Привет, что случилось? – спросила Юля, разглядывая Женю в полутьме ее квартиры. Даже плохое изображение не скрывало беспорядок в зале.

– Да дети спят, вот решила набрать тебе, доехать до тебя никак не получается, сама знаешь, Эдик до девяти на работе, а родители мои приезжают раз в год к нам.

Юля подняла удивленно брови, почувствовав немного виноватый тон подруги. Она все еще ожидала услышать ответ на свой вопрос.

– Тут такое дело, – забормотала Женя тихо, чтобы никого не разбудить, – я общалась с Антоном. Ты его не так поняла, он вообще не хотел уходить из семьи. Он бы вернулся к вам, если бы ты проявила настойчивость. Говорит, что с той женщиной не собирался семью заводить.

– А зачем ты с ним общалась?! – раздраженно воскликнула тонким, нервным голосом Юля. – Я тебя просила об этом? Просила?

– Я ради тебя ведь стараюсь, – оскорбилась Женя, – хочу помочь, тебе и так сейчас не сладко! Разве время сейчас разводиться, имущество делить? Тебе о дочери нужно думать, не только о себе.

Опять, опять этот упрек, преследовавший ее последние месяцы, а теперь дважды озвученный за день. Юля уже не сомневалась в своей никчемности как матери, а ведь еще недавно она считала себя хорошей мамой.

– Ребенку нужен отец, – не унималась Женя.

– Прекрати! – взвизгнула Юля.

– В чем проблема-то, я не понимаю? Он ведь сам хочет помириться!

– Я не буду ничего слушать! Не буду ничего обсуждать! – взвизгнула Юля и стала с силой жать на красную кнопку на экране, как будто одного раза было недостаточно, чтобы сбросить звонок. Она чувствовала такое бешенство, что, казалось, еще мгновение, и ее телефон полетит в стену и разобьется.

Она обернулась и увидела одну из своих пожилых коллег, с хитрой улыбкой идущую навстречу.

– Валерьяночки может, Юль? У меня есть. Ты же на работе все-таки.

– Вас забыла спросить! – взвизгнула вновь не своим голосом Юля.

Прорыдав какое-то время в пустом коридоре и с особенной злостью обдумав поведение руководства, Юля стояла теперь и размышляла обо всем, негодуя. Ей казалось, что она должна была непременно решить эту проблему, настоять на своем, вернуть контроль на ситуацией. Лишь только это произойдет – и она вернет контроль над всей своей жизнью, решит свою главную проблему, связанную на самом деле с одной лишь Катей. Поэтому ей думалось, будто теперь свет клином сошелся на ее повышении, и будь у нее новая должность – у нее будет все.

Но затем другая, все еще злая, но уже спокойная мысль прокралась в голову. Мысль эта была о том, что это повышение ничего не решит, как и никакое другое повышение в мире. Сделай они ее хоть генеральным директором, подари хоть миллион рублей, ничего от того не изменится: Катя все так же будет болеть, и будет болеть долго, беспросветно. И ее, Юлина, жизнь будет так же без будущего, без возможности строить планы на отпуск, радоваться и улыбаться. Происходящие события теряли смысл. Обдумав все это и наконец смирившись, Юля ушла в кабинет.

И все равно руки не слушались ее, мысли путались. Новый коллега с серебристыми волосами смотрел на нее с любопытством, ожидая, что она обратит на него внимание. Он даже несколько раз кхекнул, но напрасно. Юля замерла, как статуя, не шевелясь.

Она открыла Excel и стала заносить туда расходы на поездку на Тенерифе: единственное, что