Идеальный жених - Саманта Джеймс

– Мне страшно, Джастин. Я боюсь.

Шум у него в ушах стал потихоньку стихать, Джастин, склонившись к ней, осторожно отбросил влажный локон, прилипший к ее потной щеке. И тут вдруг почувствовал, что если кто и боится, то в первую очередь он сам.

– Не могу обещать, что ты не почувствуешь боли. Но насколько я понимаю...

– Нет. Дело не в ней.

– А в чем тогда? – Пораженный этим признанием, он внимательно вглядывался в ее лицо.

Дело в том, что ты обладаешь способностью заставить любую женщину влюбиться в тебя, едва не бросила она ему в лицо. Что тебе удалось заставить и меня тоже потерять голову!

– Я знаю, что у тебя было много женщин до меня. Я... я это знаю и мирюсь с этим. – Острая боль полоснула ее по сердцу при этих словах, но Арабелла загнала ее поглубже. – Помню, когда-то ты сам сказал, что предпочитаешь искушенных в любви женщин. А у меня... я ведь совсем неопытна в этом смысле. Ни один мужчина никогда не целовал меня до тебя, Джастин. Я чувствую себя невеждой. Точнее сказать, неумехой. Что, если я вдруг покажусь тебе недостаточно страстной? Мне страшно, что ты разочаруешься во мне. Страшно, что я не смогу доставить тебе удовольствие...

Вот оно! Наконец! Затаив дыхание, Арабелла молча ждала, что скажет Джастин.

А он внезапно жутко разозлился. Не на Арабеллу, нет – на себя самого. Все, что он когда-то сделал или сказал, теперь рикошетом било по нему же!

Он взглянул на нее, заметил, как дрожат у нее губы, какая боль застыла в ее широко распахнутых голубых глазах, с какой мольбой она смотрит на него, и сердце его бешено заколотилось. Волна новых, могучих, неведомых доселе чувств поднималась в нем. А при мысли о каком-то другом мужчине, который мог до него целовать Арабеллу, ярость ударила ему в голову с такой силой, что он даже слегка испугался. Никогда прежде он не чувствовал ничего подобного. Мысль о том, чтобы ревновать женщину, всегда казалась ему смешной и даже абсурдной. И вот сейчас он вдруг поймал себя на том, что ревнует. Да что там – он просто ослеп от ревности и бешенства! Неужели все мужья испытывают подобные чувства? Но как ни странно... ему это даже нравилось. Ему приятно было думать, что она принадлежит ему одному. Он осторожно коснулся губами ее губ.

– Тебе нечего бояться, Арабелла.

– Неужели? Мне... м-м... приятно то, что ты делаешь со мной. Честное слово, приятно. Но мне очень хотелось бы доставить удовольствие и тебе.

Приложив кончик пальца к ее губам, Джастин заставил ее умолкнуть.

– Так и будет. То есть так оно и есть.

– Но как ты можешь заранее это знать?

Легкая улыбка пробежала по его губам.

– Любовь моя, потому что я чувствую это... здесь. – Схватив ее руку, Джастин потянул ее вниз, заставив коснуться холодными пальчиками его дрожащего от нетерпения жезла и слегка обхватить его, удерживая ее руку своей. Глаза Арабеллы расширились, и губы Джастина расползлись в улыбке.

Но она почти сразу же пропала, и взгляд его впился в ее смущенное лицо.

– Но сильнее всего, – проговорил он голосом, от которого дрожь пробежала у нее по спине, – сильнее всего я чувствую это здесь. – Коснувшись поцелуем ее ладони, он приложил ее к своей груди, где как загнанное стучало его сердце. – Я буду честен с тобой, любовь моя. Такого со мной еще не было никогда. Ни с одной женщиной.

Слезы повисли у нее на ресницах.

– Джастин... – прерывающимся голосом прошептала она. – О, Джастин! – Нежные руки обвились вокруг его шеи. И Арабелла поцеловала его со всей невинной страстью, которую до сих пор так старательно прятала в самой глубине своего девственного сердца.

Когда она наконец отпустила его, он ласково провел рукой по ее растрепавшимся кудрям. Странная кривая улыбка тронула губы Джастина.

– Мне тоже следует кое в чем признаться...

– И в чем же?

– Видишь ли, я тоже боюсь.

– Ты?! – с сомнением в голосе воскликнула она. – Вот уж никогда не поверю!

– Представь себе, – серьезно кивнул он. – Видишь ли, штука в том, что до сих пор я никогда не имел дело с девственницей. И я хочу, чтобы эта ночь стала незабываемой для нас с тобой. Для нас обоих.

Арабелла молча смотрела на нею, завороженная проникновенной нежностью, которой дышали его слова. Ей вдруг пришло в голову, что она будет помнить их до самой своей смерти.

– Джастин, – дрожащим голосом проговорила она, почувствовав, как ее сердце сладкой болью откликнулось на эти его слова, – благодаря тебе я чувствую себя…, особенной.

– А ты и есть особенная. Необыкновенная и... я еще никогда не знал такой женщины, как ты, дорогая моя Арабелла.

«Дорогая моя Арабелла». Ей было безумно приятно слышать это... и то, как он это сказал.

– Мне приятно слышать, что я был первым мужчиной, который тебя поцеловал, – продолжал Джастин низким, чувственным голосом, от которого у нее все переворачивалось внутри. – Приятно, что ни один мужчина до меня не видел тебя обнаженной. Приятно, что я первый, с кем ты легла в постель. – На какое-то время в комнате воцарилось молчание. – А теперь, думаю, пришло время продолжить... с того места, где мы остановились. Надеюсь, ты не возражаешь, моя дорогая жена?

Глаза Арабеллы вспыхнули и засияли.

– Нет, милорд. Нисколько.

Эти ее слова вдруг словно прорвали плотину, удерживающую тот ураган чувств, который бушевал в его душе. Джастин прижал ее губы к своим и задохнулся от наслаждения, когда водопад шелковых кудрей цвета пламени заструился у него по плечам. Он терзал ее губы с жадной настойчивостью, говорившей о том чувственном голоде, который мучил его своими безжалостными когтями. Его жаркое дыхание заполнило ее рот... как очень скоро он заполнит и ее тело, промелькнуло у нее в голове.

Он играл с сосками ее грудей, заставив ее стонать от наслаждения. Рука Джастина скользнула по ее бедрам, его ладонь властным движением накрыла огненно-рыжий холмик кудрявых волос, и будто молния вдруг пронизала Арабеллу с головы до ног. Она ахнуло от неожиданности, но не отстранилась. Это ощущение было прекрасно. Бедра ее беспомощно раздвинулись сами собой.

А впереди ее ждало большее... то, чего она еще не знала. Умелые пальцы Джастина снова и снова касались того места, где скрывалось средоточие ее женственности. Жаркое пламя охватило ее, когда Джастин, осторожно сжав пальцами нежный кусочек ее набухшей плоти, принялся ласкать его. Она поразилась, каким необыкновенно чувствительным он оказался. Дрожь сотрясала все ее тело, перед глазами все плыло. Огненные сполохи вспыхивали и гасли у нее перед глазами, судороги наслаждения пробегали по ее телу от того места, которое ласкали его пальцы. Она невольно ахнула, почувствовав, как его палец дразняще медленно скользнул в ее тело и задвигался там, имитируя то, что должно было вскоре произойти. Арабелла сама не понимала, что с ней происходит... но она вдруг, изогнувшись дугой, задвигалась ему навстречу, словно умоляя о большем... о чем? Она и сама не знала... догадывалась только, что это совсем близко. И когда это произошло, когда взрыв ослепительного наслаждения сотряс ее тело, долгий пронзительный крик вырвался из ее груди.