Идеальный жених - Саманта Джеймс

Ваша любящая дочь Арабелла.

Она дважды перечитала письмо.

И застыла. Написанное задрожало и стало расплываться у нее перед глазами. Арабелла поморгала, но все оказалось напрасно. Она видела письмо как сквозь пелену. Ужасная боль разрывала ей сердце, на ресницах повисли слезы. Она низко опустила голову, глотая вставший в горле комок и изо всех сил стараясь не расплакаться. И все-таки не удержалась. Слезинка сползла у нее по щеке и капнула на веленевую бумагу, оставив на ней уродливое чернильное пятно. Сдавленное восклицание сорвалось с губ Арабеллы – письмо, над которым она столько времени трудилась, было безнадежно испорчено...

Как раз в этот момент и вернулся Джастин.

Он как вкопанный застыл на пороге кабинета, не в силах поверить тому, что увидел. Его юная жена, низко опустив голову, сидела за письменным столом. Плечи ее тряслись, и судорожные звуки рыданий, которые он услышал, словно ножом, полоснули его по сердцу.

Он кинулся к ней. Поглощенная своим горем, Арабелла не слышала, как он подошел. Ему пришлось окликнуть ее.

– Арабелла... – неуверенно прошептал он. Голова ее дернулась, как от удара.

– Джастин! – ахнула она. – Я не слышала, как ты вошел!

Он напугал ее, сообразил Джастин. Ему потребовалось сделать над собой некоторое усилие, чтобы его голос звучал, как всегда, ровно. Он спешил домой, сгорая от желания снова увидеть ее. Даже краткая минута в разлуке с женой была для него нестерпима. Он мечтал схватить ее в объятия и целовать... целовать без конца. Конечно, он надеялся, что она тоже скучает. Чего он точно не ожидал, так это застать ее в слезах.

– Что случилось, Арабелла?

– Э-э-э... ничего, – заикаясь пролепетала она. – Совсем ничего, правда. Боюсь, я вела себя ужасно глупо. Прости. Мне не следовало врываться в твой кабинет. Но я... просто мне нужно было написать письмо... маме с папой.

Джастину не понадобилось много времени, чтобы заметить кучу порванной бумаги и единственный уцелевший листок, сиротливо лежащий перед ней на столе. Кровь ударила ему в голову. Все перед глазами у него помутилось. Сам не зная, зачем он это делает, Джастин выхватил листок и поднес его к глазам.

– Джастин! – ахнула Арабелла. – Что ты делаешь?!

Джастин не ответил – глаза его быстро бегали по строчкам. Он буквально проглотил письмо. И конечно, заметил то место, куда капнула слеза, – огромную чернильную кляксу в форме сердечка. И вдруг почувствовал, как смертельный холод пробежал по всему его телу, а сердце словно превратилось в кусок льда.

Он медленно перевел глаза на Арабеллу. Потом провел кончиком пальца по ее щеке и поднял палец к глазам. Он был мокрым от еще не высохших слез.

– Кажется, я еще не ослеп, – медленно проговорил Джастин, ни на минуту не спуская с нее глаз. – И хотя я пока еще не совсем освоился с ролью мужа, мне почему-то кажется, что счастливые новобрачные не льют слезы, расписывая родителям радости супружеской жизни.

Арабелла сделала быстрое движение и, выхватив у Джастина листок, прижала его к груди. Но когда она попыталась прошмыгнуть мимо него к двери, он перехватил ее на полпути. Пальцы Джастина сжались вокруг ее запястья.

Закусив губу, Арабелла смерила его ледяным взглядом.

Ошеломленный, растерянный, Джастин смотрел на нее, чувствуя, что потихоньку начинает закипать.

– Как? Тебе нечего мне сказать?

– А что ты хочешь, чтобы я тебе сказала?

– Проклятие, что, черт возьми, происходит?!

– Выбирай, пожалуйста, выражения, Джастин!

– Ад и все дьяволы! – взорвался он. – Почему ты не желаешь мне объяснить, что случилось?

Арабелла отвела глаза в сторону. Губы у нее задрожал и Джастин перепугался – на какое-то мгновение ему показалось, что она снова расплачется. Но Арабелла только низко опустила голову. В комнате повисло неловкое молчание.

– Ничего, – повинуясь какому-то порыву, едва слышно пробормотала она.

– Значит, ничего... – выразительно хмыкнул Джастин. – Итак, я возвращаюсь домой и нахожу тебя в слезах. И ты пытаешься меня убедить, что ничего не произошло? Кровь Христова, кого ты хочешь обмануть, Арабелла?! Я решил, что случилось какое-то несчастье! Я подумал... Господи, не знаю, что я подумал!

Она по-прежнему избегала его взгляда, стараясь смотреть куда угодно, только не на него.

– Пожалуйста, отпусти меня, Джастин, – слабым голосом попросила она. – Мне... мне нужно немного побыть одной, чтобы прийти в себя. Надеюсь, ты не возражаешь...

Ее слова были для него словно удар в солнечное сплетение. Но Джастин и без ее объяснений догадался, в чем дело. Конечно, она несчастна. Наверняка уже жалеет о своем поспешном замужестве. А письмо родителям, где она радужными красками расписывает их супружеское счастье, – вранье от начала и до конца. Достаточно посмотреть на нее, чтобы убедиться, что счастьем тут и не пахнет.

Поджав губы, Джастин убрал руку.

– Что ж, хорошо.

Арабелла ринулась к двери. Торопится сбежать поскорее, с горечью подумал Джастин.

Его голос настиг ее на пороге:

– Вечером мы едем к Фартингейлам. Ты должна быть готова к половине восьмого.

Джастин заметил, как напряглись ее плечи, прежде чем она повернулась к нему.

– Если не возражаешь, я бы предпочла сегодня вечером остаться дома, – безукоризненно вежливым тоном проговорила она.

Но Джастин был неумолим:

– Боюсь, у тебя нет выбора, дорогая. Видишь ли, я случайно столкнулся с лордом Фартингейлом. И упомянул, что сегодня мы непременно приедем на их званый вечер. Так что, как видишь, пути к отступлению отрезаны, – если сегодня нас там не будет, досужие языки заработают вовсю. А насколько я понимаю, именно этого ты и хотела всеми силами избежать, не так ли?

Судя по всему, напомнив ей об этом, он совершил большую ошибку. На лице Арабеллы вспыхнула досада, которую она даже не пыталась скрыть.

– Ладно, – буркнула она. – Как скажешь.

Незадолго до восьми их карета остановилась перед лондонским особняком Фартингейлов. Арабелла, не глядя на Джастина, безразличным взглядом уставилась в окно.

– Приехали, – лаконично объявил он.

Выскочивший из дома лакей распахнул дверцу кареты и помог ей выйти.

За все время поездки ни один из них не произнес ни слона. С каждой минутой напряжение все росло. Джастин держался отчужденно. Лицо его было суровым и холодным после той сцены в кабинете он до самого вечера упорно хранил молчание.

Арабелла даже не помнила, когда еще чувствовала себя такой несчастной. Только гордость мешала ей расплакаться.

Не успели они переступить порог бального зала, как их моментально окружила толпа. Дождем посыпались поздравления и пожелания счастья. Но как только волнение немного улеглось, кто-то не удержался все-таки, чтобы не подпустить новобрачным шпильку.