Осужден и забыт - Фридрих Незнанский

Доедая на удивление вкусного цыпленка, я вдруг поймал на себе взгляд незнакомой женщины, сидевшей в одиночестве за последним столиком в конце вагона. Смутившись, что я ее заметил, женщина быстро отвела взгляд. Я потянулся за салфеткой, чтобы стереть с подбородка остатки куриного жира.

Обнаружив, что за мной наблюдают, я от волнения даже утратил аппетит и остальное дожевал кое-как, не чувствуя уже ни вкуса, ни удовольствия. Неужели начинается та же история, что в Париже и в Лондоне? Неужели снова слежка? Время от времени я настороженно поглядывал на незнакомку, но она ни разу больше не посмотрела в мою сторону. Допив чай и расплатившись, незнакомка ушла.

Вернувшись в свое купе, я прилег на полку, чтобы вздремнуть после обеда, но, к своему удивлению, уснуть не смог. Эта случайная встреча в вагоне-ресторане меня взволновала. Кто же она?..

Судя по одежде и прическе, не провинциалка. Ее руки отличались безупречным маникюром, а когда она проходила мимо моего столика, за ней тянулся шлейф ароматов дорогого парфюма.

Когда Турецкий продрал наконец глаза, я рассказал ему о своих опасениях. Он с сомнением покачал головой:

– У нас в поезде женщина-киллерша? Прекрасная незнакомка со снайперской винтовкой за пазухой? Мата Хари едет в Красноярск? Нет, не поверю. Ты, Юра, прибереги этот сюжет для мемуаров. В нормальной жизни все гораздо банальнее. Шкафина с «калашом» в спортивной сумке, бритый затылок, Афган или, на худой конец, Чечня за плечами – вот кого тебе надо опасаться, если кто-то вдруг задумает тебя убрать… Так что спи спокойно, дорогой товарищ. Если в радиусе двух километров появится киллер, я его сразу унюхаю и тебе скажу.

Он повернулся на другой бок и снова захрапел. Не скажу, чтобы слова Турецкого меня успокоили…

На следующее утро, выбираясь в вагон-ресторан завтракать, я переоделся, сменил спортивный костюм на более солидный ансамбль: брюки и свитер от «Боско и Чильеджи», недавно приобретенные с гонорара братьев Михайловых. Незнакомки в ресторане я не заметил. Доедая порцию сладких оладий, я поймал себя на том, что намеренно затягиваю завтрак в надежде на ее появление. И надежды оправдались: она пришла! Не теряя времени, я решил действовать.

– Будьте добры, присаживайтесь! – любезно предложил я, галантно приподнявшись со своего места.

– Спасибо, – улыбнулась незнакомка.

Сегодня она была одета тоже чуть элегантнее: поверх черных джинсов и пуловера красовалась прелестная накидка из разноцветной шерсти, вся в сложных абстрактных узорах.

Завязалась обычная беседа двух случайных попутчиков, и вскоре я выяснил, что новую знакомую зовут Алена, что она живет в Оренбурге, где ее муж довольно успешно занимается предпринимательством, а в столицу она приезжала проветриться и прошвырнуться по магазинам.

– Представляете, уезжала с одним чемоданом, а возвращаюсь с тремя!

– А почему не на самолете?

– Не переношу, – у Алены появилось комично-кислое выражение на лице, и мы одновременно рассмеялись.

Мы просидели за столиком в ресторане больше часа, обсуждая особенности столичной жизни. Не знаю, прав я или нет, но мне все больше казалось, что она все-таки не приставлена следить за мной. Просто попутчица. Просто женщина. Очень симпатичная, между прочим…

– Вы в каком вагоне едете?

– В седьмом, – ответил я, – и купе номер семь. Легко запомнить.

– А я в тринадцатом вагоне. Знаете что? У меня с собой припасена бутылка отличного коньяка. Как вы смотрите на то, чтобы немного выпить? Для профилактики против дорожного гриппа?

Она чуть подмигнула.

– Боюсь, что со своей стороны не могу ничего вам предложить. У меня с собой только водка, – признался я.

– А не нужно ничего предлагать. Отправляйтесь пока к себе, я вас буду ждать через пятнадцать минут.

Алена ушла.

Я чувствовал себя немного обескураженным. Конечно, вряд ли она имеет какие-то задние мысли. Но осторожность не повредит. А теперь скажите на милость, какая может быть осторожность с женщиной, которая ждет вас в своем купе с бутылкой коньяка?! На всякий случай я купил в буфете вагона-ресторана тортик и две плитки шоколада и договорился с проводницей насчет кофе.

Когда я вошел в купе с увесистым пакетом под мышкой, Алена сидела за столиком. Перед ней находился портативный компьютер-ноутбук и обещанная бутылка коньяка.

– Если вы не против, я чуть-чуть поработаю. Мне нужно написать пару писем, а вечером здесь абсолютно нерабочая атмосфера.

– Пожалуйста, – кивнул я.

– Располагайтесь.

Я присел.

– А коньяк вы открывайте, открывайте! И устраивайтесь без стеснения.

У Алены в купе было гораздо уютнее, чем в нашем. Все-таки умеют женщины создавать вокруг себя домашнюю атмосферу. Там салфеточка, тут платочек, полотенчико аккуратно сложено, кружавчики из-под простыни… Никто не храпит. Благодать! Я полулежал на полке, читал книгу и время от времени прихлебывал коньяк. Алена сидела на соседней полке, скрестив ноги по-турецки, быстро бегала пальцами по клавиатуре ноутбука и казалась полностью погруженной в работу. Я уже не чувствовал себя стесненным. Казалось, мы знакомы целую вечность.

– Ну все, батарейки сели! – изрекла наконец Алена, сделав последний аккорд на клавиатуре и закрыв ноутбук. – Придется снова подзаряжать аккумулятор от розетки.

Она несколькими глотками допила коньяк.

– Как уютно, – произнесла она чуть охрипшим голосом, глядя в окно и зябко поводя плечами. – У нас здесь тепло, а за окном холодно, совсем зима… И мы едем куда-то в глушь. Словно бежим от всего света!

Она подняла на меня взгляд, от которого по всему телу пробежали электрические искры.

– Юра, закройте дверь.

Я не шелохнулся, глядя на Алену взглядом загипнотизированного кролика. Итак, что-то начинается. Если я ошибся в своих предположениях, через некоторое время она предпримет попытку… Только вот чего именно? Ну ладно, посмотрим. Рискнем.

Она перешагнула на мою полку. Теперь мы сидели рядом, и Алена касалась своими узкими ступнями в шелковистых черных колготках моих ног. От этого поглаживающего прикосновения по спине пробегали мурашки.

– Разве это не здорово? Мы одни, так далеко от всего остального мира… Словно плывем на обломке «Титаника»…

Ее влажные полуоткрытые губы приблизились к моему лицу. Я с замиранием сердца повторил про себя как заклинание: «Только не расслабляться, Гордеев!», зажмурился и поцеловал Алену.

Некоторое время мы молча целовались, как подростки в подъезде, причем Алена проявляла большую сноровку и изобретательность. Затем мои руки сами собой стали пробираться по ее плечам ниже и ниже, пока не проникли под джемпер и не прикоснулись к ее теплой шелковистой коже.

– А вы вовсе не такой уж строгий, каким кажетесь! – поощрительно прошептала мне в ухо Алена. – Не трогайте бюстгальтер, у него хитрая застежка. Я сама расстегну…