Черный ворон, я не твой - Владимир Колычев

– Очная ставка?

– Что-то вроде того. Только вы должны выступить в роли оперуполномоченного. То есть как будто ничего не произошло и вы по-прежнему находитесь на своей должности… Казимиров еще вчера пришел в себя, но до сих пор молчит. С ним говоришь, но как об стенку горох. Вы должны разговорить его. Беседа будет записываться, санкция на запись есть, так что все признания Казимирова будут иметь юридическую силу. Даже не буду говорить, что это все в ваших интересах. Если он признает, что вы ни в чем не виновны, то с вас тут же снимут все обвинения…

– Хотелось бы на это надеяться.

– Тогда собирайтесь.

Колечкин очень спешил, и Андрею пришлось уговаривать его повременить.

Щелк-щелк, щелк-щелк… Этот звук достал Казимирова во сне, вытянул его на поверхность реальности. Оказалось, что звук этот сопровождается вспышками света. Кто-то сидел возле соседней, пустующей койки и баловался стоящим на тумбочке ночником.

Станислав решил не обращать внимания. Он выбрал тактику невозмутимого спокойствия и должен был следовать ей в любое время дня и ночи. Несмотря ни на что…

А ночник продолжал мигать. Щелк-щелк!. Щелк-щелк!!. Щелк-Щелк!!!

В конце концов Казимиров не выдержал.

– Черт возьми!!!

– Не поминай это имя всуе. И даже со зла.

Знакомый голос. Ошеломляюще спокойный, какие-то потусторонние нотки в нем. Как будто из могилы он доносится… Но ведь Андрей Сизов жив, следователь Колечкин говорил, что он находится в руках правосудия… Нет, живой он, а суеверные мысли навеяла ночь.

– Какого черта ты здесь делаешь, урод?

Казимиров чувствовал в себе силы подняться с кровати и дотянуться до Сизова. Хотел бы он скрутить ему башку за то, что вывел из себя. Но пока не решался.

– Следи за базаром, мужик… – на блатном диалекте произнес Сизов.

Он продолжал жать на кнопку выключателя.

– Ты же сидел в тюрьме, знаешь, что это такое. За гнилой базар там спрашивают…

– Заткнись, выродок!!! И свет выключи, падла!

Но Сизов продолжал щелкать выключателем. И этим окончательно вывел из себя Казимирова. Все-таки решился он соскочить с кровати, но, протянув руки к нарушителю спокойствия, наткнулся на резиновую штуку розового оттенка. Точно такой же электрошокер был у Риммы. Если наскочить грудью на головку, мало не покажется. В том состоянии, в котором находился Станислав, можно было и окочуриться от разряда электрического тока. А умирать в его планы не входило. Он остановился как вкопанный.

– Еще одно движение – и будет очень-очень больно. Или даже летально, – торжествующе ухмыльнулся Андрей.

В свете ночника его глаза горели каким-то потусторонним огнем. На какой-то момент Станислав представил себя ночью на дереве, под которым стояли голодные волки и ждали, когда он оттуда свалится. Их глаза страшно светились в темноте…

– Вернись на место, дяхан! – обескураживающе резким тоном повелел Андрей.

И Казимиров невольно повиновался. Впрочем, он был еще слаб для того, чтобы уверенно стоять на ногах. Самому хотелось присесть на кровать, а еще лучше прилечь.

– Где ты взял эту дрянь? – спросил он, кивком головы показал на имитатор.

– Римма дала. У кого еще может быть такая штука?

– В том то и дело, что ни у кого…

Станислав был настолько выбит из колеи, что даже забыл о тактической линии, которую последние два дня гнул в общении с представителями закона… А насчет «секретного оружия» Андрей был прав. Действительно, оно могло быть только у Риммы.

– А где она сама?

Вместо ответа Андрей потушил ночник. Его лицо утонуло в темноте, но взгляд, казалось, продолжал светиться зловещим огнем.

– Я спрашиваю, где Римма?

На этот раз ответом послужило рассуждение на отвлеченную, казалось бы, тему.

– Она действительно любит меня, – сказал Андрей.

– Да мне плевать, любит она тебя или нет? Где она?

– Пока что в изоляторе временного содержания… Завтра к нам в тюрьму переведут. И поверьте, травить ее никто не станет.

– Травить?!

– Да, как ты Герберта отравил…

– Я его не травил.

– Это ты следователю скажешь, на допросе. Только какой в том толк? Римма во всем созналась…. Ты бы, конечно, мог приказать мне убить ее. Но кто ты такой, чтобы мне приказывать?

– Это кто ты такой?

– Я нормальный человек. Потому никогда не буду заодно с тобой.

– Да кому ты нужен, козел?.. Жаль, не убили тебя тогда…

– Убили бы, если бы на цепи оставили. А твой племянничек снял меня с цепи. В кровать к Римме перетащил… Я даже знаю, зачем он это сделал. Вернее, догадываюсь. Твоя установка, да?.. Можешь не отвечать, со дня на день твоего Игорька возьмут, все расскажет…

– Почему, могу и ответить, – злорадно усмехнулся Казимиров.

Он так хотел ужалить Андрея, что все никак не мог вспомнить об осторожности. Да и похвастать не терпелось – пусть Сизов знает, какой он мудрый.

– Моя установка… Ему с моего телефона позвонили, да?

– Позвонили.

– Он ответил. И менты засекли… А условную фразу они не сказали. Поэтому Игорь и ушел. Тебя, придурка, подставил, а сам ушел…

До Казимирова стало доходить, что зря он распустил язык. Ведь разговор мог прослушиваться. Менты – народ ушлый.

– Придурок – это ты. И подставили тебя… Думаешь, почему тебя задержали, когда ты жену топить вез? Кто-то на «ноль-два» позвонил. Кто-то из твоих!..

Станислав почувствовал, как закипает все внутри. И снова стал терять над собой контроль… Была же у него мысль, что его нарочно сдали ментам.

– Кто?

– Этого я не знаю. Но можно поразмыслить. Есть такая простая истина – ищите виновного среди тех, кому выгодно… Кто сейчас твоей бандой заправляет вместо тебя?

– Не бандой, а семьей.

– Пусть семьей.

– Неважно, кто… Герман заправляет… Но он не мог, он сын…

– А может, он. В глаза бы ему посмотреть, спросить – как же так сынок?

– В Харькове он, далеко…

– А в Харькове где?

– Разве Римма не сказала?

– Она не знает.

– Она должна знать…

Казимиров успокаивался. И снова пришло осознание того, что слишком много он наговорил. Рот на замке надо держать, а у него там чуть ли не рог изобилия.

– Должна, но не знает. Герман ее прогнал. Сказал, что она ему больше не нужна. Отца, сказал, спровадили, теперь, говорит, и ты не нужна…