Невыносимая невеста, или Любимая студентка ректора - Ольга Обская

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мой дар крепнуть. Муачо — хороший маг.

После такой простой искренней фразы, Лера не могла не спросить.

— Ты теперь чётче различаешь родственные связи? Разобрался, почему не всё из того, что ты видел, подтверждалось на практике?

— Я ошибаться Моника, — признал Муачо. — Дитя есть, но оно не маленький.

Он улыбнулся и отмерил ладошкой рост предполагаемого ребёнка. Где-то метр двадцать. Далеко не младенец.

Лера догадывалась, кого он имеет в виду. Не так давно она пришла к выводу, что Муачо считает Лема родственником Моники. А кого ещё? Связь он заметил на экскурсии в аномальной зоне. А там не было другого ребёнка, кроме Лема. Дополнительным аргументом в пользу этой версии стал тот факт, что когда Лем заболел, Муачо попросил, чтобы именно Моника ухаживала за больным.

— Ты ведь о Леме? — Лере хотелось проверить свою версию.

Муачо виновато покачал головой.

— Я не хотеть отвечать. Я решить больше не говорить связи.

— Почему?

— Мой дар… он… — Муачо вдруг стало трудно подбирать слова. — Я понимать, что видеть тайны. Я не хотеть навредить.

— Имеешь в виду, что из-за своего дара невольно становишься посвящённым в чужие секреты?

Муачо закивал.

— Из-за этого не станешь больше рассказывать о том, какие увидел связи?

— Да.

Лера и сама догадалась, что за связь видел Муачо. Моника же рассказывала про свою семью. Мама у неё трижды выходила замуж и от каждого брака у неё ребёнок. У Моники есть старший и младший брат. Младший по возрасту как раз как Лем. Так может, это он и есть? Почему они держат в тайне своё родство — это уже второй вопрос.

Хотя, конечно, Лера, может, и ошибаться. Может, Лем и не брат, а племянник или кузен. Муачо подсказывать не будет. В общем-то, Валерия его понимала. Дар у него действительно с подвохом. Когда ты видишь, кто кому родственник, а кто кому нет, то у тебя невольно появляется компромат на окружающих. Можно уличать, например, неверных жён и мужей. А вот этот мальчик, между прочим, не ваш сын, господин хороший.

Нет, Муачо не такой. Порядочный до кончиков ногтей. Как только осознал, что его дар невольно может причинить вред, сразу решил, что больше никому не будет рассказывать, какие видит связи.

Но, кстати, ещё до того, как он понял, что лучше не посвящать других в то, что узнал благодаря дару, он успел рассказать Лере ещё про одну связь. Сказал, что видит исходящую от неё родственную нить, нечёткую, как пунктир. Лера тогда подумала, что эта нить связывает её со Златой. Но теперь стало понятно, что ошибалась. Они оказались всё-таки не родными сёстрами. Тогда что за связь видел Муачо? Там, в аномальной зоне, было всего ничего экскурсантов. Кто из них мог неожиданно оказаться Лериным родственником, да ещё таким странным — пунктирным?

— Муачо, а помнишь наш первый разговор про твой дар? Ты сказал, что видишь исходящую от меня связь, которая то есть, то нет?

— Муачо помнить.

— Теперь, когда твой дар окреп, ты, наверное, разобрался, что это за связь?

— Муачо всё понять, — с гордостью подтвердил он.

— Так что это за связь? — Лера чуть не самовозгорелась от любопытства.

Муачо почему-то расплылся в улыбке. Широкой белозубой и лукавой. Валерия ещё никогда не видела его лукавым.

— Эта нить прочнеть.

Что бы это значило? Теперь она не пунктирная?

— А подробнее?

— Я дать себе слово молчать о нитях, — напомнил Муачо.

Даже Лере о её же родственной связи рассказать нельзя? Ну и ладно. Она и сама всё вычислит. Муачо видит родственные связи, только когда родственники находятся рядом. А кто был рядом с Лерой там, в аномальной зоне? Одногруппники, Злата, братья Тоцкие и Анджей. Про Злату уже понятно, что она не родная. Одногруппников Лера тоже почему-то сразу откинула. У неё и так только что брат обнаружился. Что, ещё один? Это было бы уже похоже на мексиканский сериал. Но тогда кто? Кто-то из Тоцких — её родственник? Маловероятно. Ольшанский не стал бы сватать дочерей родственникам. Тогда остаётся Анджей. Какой-нибудь троюродный дядюшка? Что за бред?

— Муачо, может, всё-таки расскажешь?

— Зачем сказать, если сама всё знать? — снова лукаво улыбнулся Муачо и направился на лужайку, куда начали подтягиваться одногруппники.

До отъезда в оперу ещё оставалась пара часов, а Валерия уже чувствовала, что приключение её ждёт запоминающееся. Оно, не начавшись, умудрилось преподнести первые сюрпризы.

Перед Лерой на кровати лежали два изумительных театральных платья. Оба были доставлены посыльными. Одно — элегантное бежевое. Простой классический покрой, благородная ткань и две полоски драгоценных камней по лифу. Без сомнения стоит целого состояния. К платью прилагалась записка от Ольшанского.

Второе — смелое, необычное. С ассиметричным вырезом горловины и ассиметричным подолом, слегка открывающим левую ногу. Ткань с переливом — под одним углом зрения кажется нежно-бирюзовой, под другим — тёмно-зелёной. Наверняка, последний писк моды. К платью тоже прилагалась записка. Но Лера, не читая, догадалась, что от Тоцкого. Такое смелое и такое вопиюще соблазнительное мог подарить только дьявол.

Валерия приняла оба подарка. Ей не хотелось больше отторгать заботу отца, и от презентов Тоцкого вроде бы как тоже отказываться нельзя — они же изображают счастливых жениха и невесту. Ну и на каком платье тогда остановить выбор? Они оба ей безумно понравились.

Лера не помнила, когда в последний раз её так мучил бы выбор одежды. Она не относилась к числу девушек, которые чрезмерно озабочены своим гардеробом. Но в данном конкретном случае металась так, что хоть оба платья надевай. Посмеиваясь над собой, она примерила по очереди каждое. Это отнюдь не облегчило выбор. Потому как оба были будто на неё шиты и оба ей шли.

В конце концов, она решила поступить по справедливости. Надеть платье, подаренное Ольшанским. В платье, подаренном Тоцким, она уже однажды щеголяла. Пусть теперь отец порадуется. Лера была уверена, что ему будет приятно.