Невыносимая невеста, или Любимая студентка ректора - Ольга Обская

Он опустил руки на её плечи. Взялся за края накидки и, сняв её, отбросил в сторону. Правильно, туда её — нисколько не пожалела Лера. Но вдруг осознала, что в этот раз дело не обойдётся накидками и кофточками. Принятие ванны подразумевает полное обнажение. Жар прилил к щекам.

А Ян, кто бы сомневался, не терял инициативы — уже расслаблял завязки на лифе её платья. Его горячее дыхание обжигало затылок.

— Нам надо поторопиться. Пузырьковый эффект продлится только два часа, — он стянул платье с одного плеча.

Лере смертельно захотелось ощутить его губы на обнажённой коже. И она ощутила. Касание лёгкое, дразнящее. А в это время ткань платья сползала и со второго плеча. Тело покалывало от предвкушения новых прикосновений.

Ян тянул платье всё ниже. Лера ощутила спиной прохладу. Долго мёрзнуть ей не дали. Его горячая рука скользила по выступающим чувствительным позвонкам вниз. Скользила медленно, согревая. Заставляя затаить дыхание.

Он не торопился, но Лера чувствовала, чего ему стоит эта сдержанность. Он горел. Его напряжение ощущалось в том, как едва заметно подрагивали его пальцы.

Платье предательски пало к её ногам. Но Ян не собирался щадить Леру. Она ощутила его руки на бёдрах. Он освобождал её от последнего треугольника ткани.

Добившись своего, Ян развернул Леру лицом к себе. Его взгляд отчаянно просил позволить насладиться её обнажённым телом. Она отступила на пару шагов, дала его шальным глазам свободу.

Лера умирала под его палящим взглядом, но позволила себе коварную улыбку. Не только ему строить ей козни. Пусть смотрит. Пусть мучается. Она знала, что его благородство и устои этого мира не дадут Яну перейти черту. Придётся ему ждать до свадьбы. Лера будет являться ему такой, обнажённой и готовой на всё, в его горячечных снах.

Она села на край ванны. Просто сменила позу, но этого хватило, чтобы выбить воздух из его лёгких. Вдох получился с мучительной сексуальной хрипотцой. Ладно. Хватит его мучить — Лера погрузилась в пенящуюся воду. Пузырьки принялись нежно массировать кожу. Она зажмурилась. Но зажмурилась, разумеется, не до конца — оставила щёлки наблюдать, как раздевается Ян. Какой же он адски привлекательный. И без одежды тоже. Без одежды ещё привлекательнее. У Леры тоже сбилось дыхание.

Он погрузился в ванну. Совсем рядом. Чуть шевельнись и почувствуешь бедром его бедро. Поэтому они сидели замерев. Не касались друг друга, но внутри сладко ныло от одной мысли, насколько они близко. Ян не выдержал первый. Потянулся к ней, накрыл её тело своим.

— Я не доживу до свадьбы, — прошептал ей в губы.

И прежде чем он начал долгий и мучительно сладкий поцелуй, Лера успела пообещать:

— Судя по тому, что Муачо уже запасся лозой, доживёшь…

Корнелия вывязала последнюю петлю и отложила работу. Замечательный получился узор. Она любовно провела по полотну рукой. Ниточка к ниточке. Где надо сплетаются, где надо расплетаются, чтобы снова сплестись, образуя неповторимый рисунок. Всё получилось, всё состоялось, всё произошло. Увы, люди порой ошибаются, но она обязана дать им шанс исправить ошибку. Она старалась…

А теперь можно подумать и о себе. Корнелия встала, взяла виолончель и удобно устроилась с ней на стуле. А он пусть сядет в кресло напротив. Она уже слышала, как поскрипывают ступени под его ногами. Вилзорт. Её лучший слушатель. Единственный, кто понимает до самой глубины звуки, которые издаёт старая виолончель.

— Я ждала тебя, — улыбнулась она вошедшему гостю.

Она собиралась дать ему концерт. Одна исполнительница и один слушатель — это самое сокровенное, что может произойти между мужчиной и женщиной…