Иллюзия греха. Последняя иллюзия - Диана Соул

Она хмыкнула и перестала стучать пальцами.

– Я считаю любой труд достойным.

– И правильно делаете, но ваша должность обязывает заниматься другим делом. И выглядеть иначе.

Похоже, я оступился и подобрал не те слова, потому что лицо Марджери стало багроветь.

– Тридцать секунд… – прошипела она.

Я же поразился тому, как точно она отмеряет время без единых часов в помещении.

– Вы не так меня поняли, – поспешил исправить ситуацию. – Я всего лишь хотел сказать, что ваше место управляющего, а значит, вы должны управлять и выглядеть соответствующе. Дорого, ухоженно, чтобы люди, приходящие сюда, видели уровень заведения, в которое попали. Вы ведь его лицо.

Еще никогда в жизни я не говорил так быстро, словно от скорости моих фраз зависела чья-то жизнь. Возможно, я нес полную околесицу, но, судя по тому, что шла уже третья минута, – все делал правильно.

– Вы, леди Марджери, всего лишь не должны заниматься уборкой дома сами. Вот к чему я веду, – наконец закончил свою тираду.

В кабинете воцарилась недолгая тишина.

– Можно подумать, я без тебя всего этого не знала, – наконец усмехнулась девушка. – Только все гораздо проще… Как ты там сказал тебя зовут?

– Ричард.

– Так вот. Все просто, Ричард. Я убираю свой дом сама, потому что ни одна горничная столицы не пойдет делать это в Квартале. И ни одна куртизанка не согласится мыть полы за жалованье горничной. Они несопоставимы по размерам. Торговать телом, знаешь ли, выгоднее, чем гнуть спину с тряпкой и ведром. Но теперь мы опять вернулись к вопросу, с которого начали. – Марджери надоело сидеть в кресле, и она отошла к окну, выглянув за занавеску. – Зачем сюда пришел ты, Ричард?

– Искал работу и, как вижу, могу ее здесь найти, – уверенно произнес я, заставив хозяйку Квартала отвлечься, и поймав на себе очередной, пронизывающий насквозь взгляд. – У меня сильные руки, ум и желание работать, а еще возможности привести этот дом в порядок.

– Серьезно? – Ее брови взлетели наверх. – Мужчина-горничная?

– Можете обозвать как угодно. – Мне нравилось разглядывать удивление на ее лице. – Но благозвучнее и гораздо солиднее – дворецкий.

– И тебя устроит зарплата в несколько золотых в неделю? – продолжала напирать она. – Ты мог бы устроиться в доки за более солидные деньги.

– Деньги не главное. – Я улыбнулся ей, пожалуй, самой обаятельной улыбкой из всех, на которые был способен.

В конце концов, она ведь женщина. Должно же хоть что-то ее растопить.

– Деньги – всегда главное, – покачала она головой и вернулась за стол. – А кто утверждает обратное, либо лжец, либо глупец. На последнего ты не похож.

На мгновение наши взгляды пересеклись. Мне показалось, мы скрестили их, как шпаги, и вели молчаливую схватку. Причем проигрывал явно я.

Марджери раскусила во мне лжеца слишком быстро для пяти минут знакомства, я же не мог противопоставить ей фактически ничего, даже зная буквально все об этой девушке, включая дату смерти.

– Мне просто нужна работа, – произнес я, все еще не отрывая взгляда от ее ярко-синих глаз. – Честная и достойная. Разве не вы, мисс Крайс, сказали, что любой труд достоин? Так вот, нет ничего постыдного в работе дворецкого для мужчины.

Кончики ее губ все же дрогнули в подобии улыбки.

– Хитер, стервец, – усмехнулась хозяйка Квартала и все же моргнула первой. – И нагл. Пожалуй, столь нагл, что мне даже любопытно, как ты справишься один с целым домом.

Мне тоже это было интересно, но я решил подумать об этом позже. Тем более что стены упрямства леди Крайс, похоже, рухнули.

– Так вы меня нанимаете? – поспешил уточнить я.

– На испытательный срок. Начнем с трех дней, а потом посмотрим.

Виола

Я рассказала Герберту все о Кэтрин.

Инкуб слушал внимательно, поигрывая сложенными пальцами у лица, а после ответил:

– Я бы мог дать ей деньги, но, сдается мне, после этого от нее точно не отстанут. Если она докажет свою платежеспособность, то с нее будут требовать еще.

– Но ведь тогда ее убьют… – произнесла я, не веря, что Герберт, научившийся чувствовать, вот так легко может бросить человека на произвол судьбы.

– Я дам задание Картеру, пусть узнает подробнее о тех, кто ее шантажирует. У него богатый опыт по устранению проблем подобного рода, думаю, он что-нибудь придумает.

– Спасибо, – искренне поблагодарила, радуясь, что не ошиблась с выводами.

Все же обновленный, человечный Герберт вызывал во мне искреннюю симпатию, и мне бы не хотелось разочаровываться.

– Есть ли новости о Ричарде? – перевела тему.

Лицо инкуба поникло, и он отрицательно покачал головой.

Стало все ясно и без слов. Время шло, а надежды таяли с каждой минутой.

– Когда ты в последний раз занималась артефакторикой? – неожиданно спросил Сакс…

Вопрос застал врасплох, потому что стыдно признаться, но за всеми событиями мои мысли оказалось просто невозможно собрать в кучу. Множество раз я пыталась делать упражнения из книги, но после исчезновения Стоуна внутри что-то словно отключилось или ослабло.

Я не могла это объяснить, но меня постоянно преследовало ощущение опустошенного сосуда, в котором теперь по каплям собиралась новая сила, и до момента, пока она не достигнет нужного количества – бесполезно что-то делать.

– Не так давно, – неопределенно ответила я. – Но результатов нет. Я честно стараюсь, но пока не выходит.

– Думаю, тебе стоит навестить сестру. Ты давно не была у нее, да и кто знает, может, визит добавит тебе мотивации.

Подняв на мужчину взгляд, я оскорбленно фыркнула. Моей мотивацией можно было укреплять стены средневековых замков, просто не все давалось так же легко, как создание какого-нибудь стихийного артефакта.

Стоило об этом подумать, как от жуткой догадки в жилах заледенела кровь. Кулаки сжались так сильно, что мышцы отозвались болью.

– Это я… – пробормотала, задыхаясь. – Я убила Ричарда… это все из-за меня.

Странное оцепенение сковало тело, а в памяти эхом отзывались собственные слова, которые я говорила ученому буквально за несколько часов до эксперимента. Я слишком рьяно желала ему удачи, слишком сильно расстроилась из-за смерти Пятого. Настолько, что даже пялясь на древнюю трость под стеклом, кляла себя за то, что не умела создавать подобные штуки, чтобы спасать жизни.

Меня нельзя было брать в лабораторию в тот день, слишком бушевали во мне эмоции. Вот он, тот чертов взрыв, которого все боялись в моем исполнении…

Я просто повлияла на прибор, о котором не знала фактически ничего…