Иллюзия греха. Последняя иллюзия - Диана Соул

Я надеялся, что врал убедительно и впервые в жизни поймал себя на мысли, что начинаю испытывать благодарность к собственному отцу за все те попытки превратить меня в ширму для Герберта. Мардж же иногда была слишком проницательной и улавливала любые мелочи, разгадывая ложь, вот мне наконец и пригодилась способность сохранять абсолютно непроницаемое лицо.

Только все равно это не всегда помогало.

– Иногда смотрю на тебя, – произнесла Марджи примерно месяцев через шесть, одним из тех вечеров, когда погода за окном напоминала морской шторм. – И не понимаю, почему до сих пор не уволила?

Это не звучало угрозой, скорее, размышлением вслух.

Я поставил перед хозяйкой дома вино, о котором она просила, и бокал, а сам отступил на шаг. За моей спиной трещал камин, пригревая спину, а вот руки холодил металл подноса.

– Разве я плохо справляюсь со своими обязанностями?

– Отнюдь, – покачала головой Марджи, сама без стеснения наливая себе алкоголь. – Но ты мне врешь или недоговариваешь. Недавно я заходила на кухню и видела много удивительных вещей. Ты мог бы продать их богатым людям и выручить внушительные суммы золота. Но отчего-то продолжаешь работать здесь прислугой.

– Может быть, мне здесь нравится.

– Может. – Она отпила глоток и задумчиво посмотрела на меня сквозь хрусталь бокала. Словно надеялась разглядеть истину через вино. – Но ты точно не крестьянин. Хоть это не отрицай. Крестьяне не изобретают вещи, которые я обнаружила.

Я промолчал, ни говоря ни да ни нет. Ждал, что она скажет дальше.

– Думаю, ты от кого-то сбежал и решил укрыться здесь. – Она сама придумала подходящую причину моего поведения, за которую я мог бы ухватиться, как за спасательный круг. – Может, из-за долгов, а может, еще по каким-то причинам. Я права?

Пришлось снова промолчать. Самое легкое было кивнуть, но я не сумел себя заставить.

– Значит, права, – обманулась она. – Не волнуйся, я не выдам и никому не скажу, что у меня такой необычный дворецкий.

Что я мог ей на это сказать? Наверное, только одно:

– Спасибо.

Пусть лучше думает так, чем продолжает искать правду.

– И все же мне интересно, – опять задумалась она вслух. – Ты ведь наверняка из благородных? В тебе чувствуется порода, прекрасная наследственность. Даже твое лицо: ощущение, что с момента, как ты пришел на порог этого дома, оно не постарело. Будь ты женщиной, я бы позавидовала такой молодости.

Ее слова заставили меня задуматься, потому что меньше всего времени в последние годы я уделял собственной внешности. Бритье раз в несколько дней не в счет.

Просто женский взгляд иной. То, что порой не замечают мужчины, просто бросается в глаза особам слабого пола. А между тем до этого момента я толком и не задумывался, как перемещение во времени могло повлиять на мой организм.

– Глупости, мисс Крайс. Все люди стареют, просто кто-то медленнее, кто-то быстрее. Вот моя бабушка… – Я мигом придумал историю про несуществующую долгожительницу в своем роду.

Сам не знаю, зачем это сделал, потому что, судя по тонкой улыбке на лице Марджи, она прекрасно знала, что слушает полную ахинею.

Когда я закончил, она даже похлопала в ладони.

– Браво. В тебе пропадает актер. Я почти поверила. На сегодня можешь быть свободен, Ричард.

Я поклонился, но уже на пороге комнаты она окликнула меня в спину.

– Я никогда не знала своей бабушки. И матери тоже. Разве что от подонка отца получила этот «прекраснейший» бизнес, – тихо произнесла она. – Ты ведь умеешь управлять лошадью и повозкой, Ричард?

– Да, мисс Крайс.

– Тогда я хочу, чтобы завтра ты отвез меня в одно место. Хоть о нем знают почти все, но приют, где я выросла, слишком личное для того, чтобы брать туда лишних людей. Я хочу съездить и навестить детей, но каждый раз боюсь того одиночества, о котором мне напоминает тот дом.

Я обернулся и замер. Подобные откровения были абсолютно не в духе хозяйки Квартала, но сегодня, видимо, что-то накатило, заставляя Мардж выговориться.

– Хорошо, я отвезу, куда прикажете.

– И давай на «ты», Ричард. Мы слишком долго живем под одной крышей, чтобы продолжать общаться официально.

Виола

– Привет, сестренка. – Я присела на стул рядом с кроватью Тиффани. – Как твои дела?

Разумеется, она мне не ответила, лишь мерный писк приборов сигнализировал об их правильной работе…

– Я пришла к тебе с новостями, – начала свой рассказ. – Возможно, скоро мне удастся тебя разбудить. Шансы, конечно, зыбкие, но я очень стараюсь. Хотя многое против меня.

Никуда не спеша, я говорила, вываливая наружу все свои эмоции и переживания за последние недели и месяцы.

Делала это я по двум причинам, первая – мне просто необходимо было выговориться, а вторая – наконец-то дочитала до главы о стихийных артефактниках, к которым, судя по классификациям, и отнесла себя.

Редкие экземпляры даже среди магов старых времен. Сильные, но фактически не поддающиеся обучению. Все методики с ними давали сбой, потому что работали эти люди на сплошном вдохновении. Их признавали опасными, потому что из-за сильных эмоций они, как и я, могли натворить бед. Но все же при должном контроле стихийники могли подчинить свой дар.

В книге я вычитала отличный совет – держать чувства в узде, потому что именно от моих мыслей и эмоционального фона зависело, какой артефакт может появиться следующим.

И я сделала из главы свои выводы.

Мои слова и желания становятся материальными, если произнести их в соответствующем настроении. Поэтому сейчас я сознательно погружала себя в не самое уравновешенное состояние.

– …Так что на меня свалилось много всего. Меня почти шантажирует лучшая подруга, похоже, я причастна к исчезновению Ричарда Стоуна, а еще… – я понизила голос, будто боясь быть подслушанной, – я начинаю что-то чувствовать к инкубу. Ты будешь смеяться, когда проснешься, но, когда он целовал меня в последний раз, я что-то ощутила. Не крылья за спиной, но что-то приятное и теплое. Представляю, что сказала бы мама, узнай о подобном. Наверное, была бы в ужасе, но мне кажется, что Герберт не такой, как другие инкубы. По крайней мере, мне хочется верить, что именно я сделала его таким.

Слова лились нескончаемым потоком, и я бы, наверное, могла продолжать вечно, если бы не время, неумолимо идущее вперед. Взгляд упал на часы, где стрелки сошлись на половине восьмого вечера, а значит, за мной вот-вот должен был приехать Сакс. Сегодня он обещал забрать меня из больницы, чтобы вместе отправиться домой.

И опять на душе стало неожиданно приятно.

– Я тут кое-что тебе принесла. – Притянув к себе рюкзак, я вытащила оттуда плюшевого черного кота. – Увидела его сегодня в супермаркете и поняла, что должна тебе его подарить.