Звезда погибели - Екатерина Ильинская

свечи, шептала на огонёк. Нейне показалось, что это была одна и та же повторяющаяся фраза: «Господи, воля не моя, а твоя. Господи, воля не моя, а твоя», но поручиться за точность было сложно, так тихо говорила преподавательница.

— Добрый день, дитя, ты сегодня рано, — госпожа Софи улыбнулась. От неё распространялись волны спокойствия. Только сейчас Нейна поняла, в каком напряжении находилась весь день, и как легко стало, едва за спиной закрылась дверь. — Как сегодня настроение?

Нейна пыталась найти на лице преподавательницы следы переживаний и волнений из-за демонов, о которых говорили на прошлом занятии, но та была безмятежна.

Казалось, монахине действительно приятно находиться в этом кабинете вместо святой обители и преподавать экзорцизмы задирающим нос магам. И хотя сама Нейна нос не задирала, но не совпади её цели с целями ректората, вполне могла пренебрежительно говорить об этих занятиях.

— Всё хорошо, спасибо. Мэтресса Бринэн говорит, что состояние нормализовалось, — Нейна сказала и сама не поняла зачем. Как будто неловко было просто промолчать или ответить односложно.

— Я рада, что ты чувствуешь себя хорошо и заботишься о своём здоровье, — в отличие от большинства людей, встреченных Нейной в жизни, госпожа Софи действительно радовалась чужому хорошему самочувствию. И не так, как целители, которых положительная динамика у пациентов избавляла от лишних проблем, а просто так. Это читалось в её глазах, улыбке, движениях. Она будто излучала доброту и тепло. — Мы можем провести урок сейчас, или позанимайся, пока я читаю молитвослов, — монахиня посмотрела на ученицу, давай ей возможность решить самой. И Нейна почувствовала укол совести от своих мыслей, но проигнорировала его. Пожалуй, лучше было сразу получить все ответы, и она достала тетрадь, показывая готовность учиться.

Обмануть госпожу Софи казалось преступлением. Нейна испытала минутную неловкость, подумав, что всё же придётся использовать монахиню в своих целях. Не врать, нет, но утаить часть правды. А это всё равно воспринималось предательством, подрывом доверия. Поёрзав на стуле и так и не найдя удобного положения, девушка вздохнула и спросила:

— Госпожа Софи, а как изгнать призрака? В учебниках есть раздел про подчинение и развеивание, но там всё основывается на магических потоках, в церковных ритуалах ведь не так?

— Да, действительно, это разные подходы. Экзорцизмы не предполагают уничтожения, только изгнание. Общая схема любого церковного ритуала может быть разбита на три части: очищение помещения и настройка, изгнание через религиозную традицию, новое очищение, чтобы убрать возможность повторного закрепления призрака в этом месте.

— А как призраков вызывают? Я знаю, что иногда души сами не хотят уходить по каким-то причинам, а иногда их зовут, и они остаются.

— Интересный вопрос. Вызовы духов бывают спонтанными, например, тоскующие родственники призывают душу усопшего. Бывают целенаправленные — при помощи целительских ритуалов в процессе лечения или при помощи тёмных практик, например, для допроса свидетелей. Церковь работает только со спонтанными вызовами, в дела магов мы не вмешиваемся, — госпожа Софи радовалась интересу Нейны, не подозревая какую мучительную борьбу с совестью в душе адептки вызывает улыбка искреннего расположения. — Спонтанные вызовы, как правило, носят кратковременный характер: дух возвращается, выполняет высказанную или невысказанную просьбу и уходит обратно за грань. Обычно причиной вызова является прощение или ответ на вопрос. Чтобы душа задержалась, нужен веский повод: незавершённое дело, страх или защита живых от опасности. Если дух сильный, то сможет и самостоятельно существовать достаточно долгое время в мире, не имея якоря.

— Якоря? — про это Нейна раньше не слышала. В случае с вызовом через заклинание дух привязывали напрямую к нарисованной схеме. Видимо, со спонтанными выплесками дело обстояло иначе.

— Предмет, имеющий для призрака значение. При разрушении якоря, душа освобождается, — госпожа Софи задумалась. — Скажи, дитя, ты видела призрака? Или говоришь о своём фамильяре? Если так, то его природа имеет другой характер.

— Март? Вы видите Марта? — перо выпало из рук, оставляя кляксу на тетрадном листе. От удивления Нейна забыла об аккуратности. Волк замер под партой и, кажется, перестал дышать. Чем-то жутким вдруг повеяло от него. Чем-то смертельным.

— Не то чтобы вижу, но угадываю присутствие. Иногда как будто размытый силуэт мелькает. Но это не призрак, — лицо госпожи Софи стало непривычно собранным. — Хотя в добрых намерениях этого существа я не сомневаюсь. Он хороший мальчик, — лицо преподавательницы расслабилось, и Март тоже: зевнул, положил морду на лапы, невидимый хвост подмёл пол.

Урок продолжился, и Нейна вернулась к записям, но уже совсем не с таким вниманием, как раньше. Она всё думала, что спонтанный призыв вряд ли сработает, и придётся обращаться к тёмному ритуалу. С другой стороны, можно было действительно привязать душу не к месту вызова, а к вещи, чтобы свободно перемещаться по всей империи, как они с мамой и делали раньше. В принципе это было не так уж сложно. Во всяком случае легче, чем призыв демона. Но как удержать дух в призрачной форме надолго? Почему при общей бесплотности призраков Джеймс обладал материальностью, и как бы сделать мать такой же?

Но это пока были вопросы не самые срочные. А вот подумать, где достать когти летучей мыши, необходимые для начертания правильной схемы, стоило. И ответ был на поверхности — в лаборатории. Ингредиенты, требующие специальных условий хранения, держали в подвалах академии. Зайти туда труда не составляло, а вот оправдать своё присутствие было гораздо сложнее. И, как и говорил Джеймс, такое нарушение могло привести к исключению.

Надо было придумать, как избежать наказания. Впрочем, один план был. И Нейна злорадно улыбнулась, представив, как хорошо можно подставить Селину Сталдер. Госпожа Софи даже забеспокоилась, увидев кривую усмешку на лице ученицы. К счастью, прозвенел звонок, и можно было идти на практику и там, в спокойной обстановке, продумывать план.

— Тебя что-то тревожит, дитя? Ты как будто не здесь, — госпожа Софи смотрела на Нейну участливо, и от этого в животе скручивался тугой комок из страха, отвращения к себе и нетерпения. Нейна и до этого сидела как на иголках, а после вопроса так и вовсе захотела вскочить и убежать. Подальше от доброты и внимания. Ни к чему они ей. Скоро она снова увидит мать, и всякие монахини ей будут не нужны. И академия не нужна. И демоны. Они снова будут втроем — она, мама и