Миссия в Париже - Игорь Болгарин
Шрифт:
Интервал:
Кольцова радостно встретил Председатель Губчека Николай Павлович Комаров. Павел прежде с ним не встречался, но слышал о нем немало хорошего. Слегка обняв Кольцова, Комаров увел его в свой кабинет, предварительно попросив пожилого матроса, который привез их сюда:
– Ростислав Антонович, побудьте немного с гостями, пока я переговорю с глазу на глаз с товарищем Кольцовым. И, кстати, распорядитесь, чтобы и им и нам организовали чай.
Сванте с Мироновым остались в коридоре, а Ростислав Антонович отправился организовывать чай. Мимо них то поодиночке, то группками проходили чекисты в кожаных куртках и флотских бушлатах, перепоясанные лентами и постукивая деревянными кобурами маузеров. Словно детскую коляску, двое матросов прокатили мимо них станковый пулемет «Максим».
Сванте с любопытством наблюдал за ночной жизнью чекистского учреждения, но на его лице сохранялось выражение детской обиды. Он считал, что, проделав такой опасный путь и доставив в Петроград двух важных комиссаров и полный трюм сельскохозяйственного оборудования, заслуживал особого внимания.
Комаров, усадив Кольцова, сам не стал садиться.
– Очень хотел тебя повидать, – расхаживал по кабинету Комаров. – Феликс Эдмундович мне в подробностях рассказал о твоих приключениях. Позаковыристее «Графа Монте-Кристо».
– Спасибо за добрые слова. Только, откровенно говоря, они мне уже порядком поднадоели, – ответил Кольцов и тут же перевел разговор на интересующую его тему: – Я больше двух недель не был в России. Что нового на фронтах?
– Пока ничего нового. На Правобережье Днепра Врангелю прорваться не удалось. Барона потихоньку вытесняют из Таврии. Идут затяжные переговоры о замирении с Польшей. Судя по всему, они вот-вот успешно завершатся. И тогда с польского направления можно будет снять большую часть войск. Насколько я знаю, пока решено перебросить оттуда на Врангеля Первую конную. Создан Южный фронт, командующий – Михаил Фрунзе. Все должно вскоре закончиться. Барон, судя по всему, очень захочет отсидеться в Крыму. Но думаю, еще раз ему это уже вряд ли удастся.
Изложив Кольцову все, что могло его интересовать, Комаров попросил:
– Ну а теперь – ты. Расскажи хоть чуть-чуть про Париж.
– Про Париж? – неохотно переспросил Кольцов. – По правде сказать, я его почти не видел. Бумерангом над ним пролетел. Никаких впечатлений.
То, что бриллианты были найдены, Кольцов не считал своей заслугой. Это был слепой случай, редкостное везение, и подробно рассказывать об этом ему не хотелось. Поэтому, коротко упомянув о пребывании в Париже, он красочно расписал трудное возвращение домой, в Россию, посетовал, что с гибелью шведского связного Эспера Эгирюта путь из Стокгольма в Петроград стал почти непреодолимым. Вспомнил о письме шведских промышленников.
– Думаю, они хорошо чуют, где можно прихватить лишнюю копейку, – проворчал Комаров.
– В сотрудничестве с промышленниками и торгашами прежде всего заинтересованы мы, – сказал Кольцов.
– Так ведь и я не спорю. Но если бы они, именно они, эти самые промышленники и торгаши, проявили большую настойчивость, война уже давно бы закончилась.
Ростислав Антонович принес чай, на двух ломтиках белого хлеба лежали по кусочку сахара.
Они пили чай и продолжали разговаривать. Комаров пожаловался на то, что в городе очень неспокойно. Убийства, воровство, грабежи. Много хорошо замаскированных откровенных врагов советской власти. А людей в ЧК не хватает. То есть люди есть. Нет профессионалов, с которыми можно было бы хорошо почистить город.
И безо всяких дальнейших хитростей Комаров вдруг предложил:
– Слушай, Павел, может, пойдешь ко мне заместителем?
– Как это? – не понял Кольцов.
– Да обыкновенно. Если мы с тобой договоримся – все остальное я берусь уладить.
– Вот так просто?
– А чего! С Ксенофонтовым я на короткой ноге. Он сейчас, пока Дзержинский болеет, его замещает. Так что с ним я договорюсь. Решайся, не пожалеешь. Город наш, сам знаешь, лучший в мире. Уж что лучше Парижа, за это я отвечаю, – продолжал соблазнять Кольцова Комаров. – Тут тебе и зима, и лето, и река, и море. А какие у нас белые ночи! Так как, согласен?
– Не трать напрасно время, – сказал Кольцов и твердо добавил. – Конечно же нет.
– Ну и шут с тобой! – улыбнулся Комаров. – Ксенофонтов мне даже говорить с тобой на эту тему запретил. А я, видишь, не выдержал. Кремень ты, однако! – он открыл ящик стола и выложил на стол какой-то листок. – Это – билет на поезд. Велено в Питере тебя не задерживать, а сразу же отправить в Москву.
– Мне нужен еще один билет.
– Сказали, ты один.
– Со мной наш хороший товарищ. Тоже возвращается из Парижа.
– Фамилия?
Комаров взял карандаш, приготовился записать.
– Миронов. Юрий Александрович Миронов.
– Чекист?
– Ты считаешь, что только чекисты – хорошие люди? – улыбнулся Кольцов.
– При чем тут это? Я подумал, может, его соблазню остаться у нас.
– Не соблазнишь. Миронов – мой помощник. И мне он очень нужен.
– Вижу, ни до чего мы с тобой не договоримся, – вздохнул Комаров. – Ладно. Будет тебе и второй билет. – И снова спросил: – А тот старик, что с Мироновым? Он кто?
– Вот! Его ты можешь попытаться приспособить к нашему делу.
– Издеваешься?
– Совсем нет.
– Он что, тоже чекист?
– Он – шведский капиталист, – засмеялся Кольцов и, выдержав паузу, объяснил: – Шучу, конечно. Никакой он не капиталист. Все его богатство – маленький пароходик. Но он – отважный человек. Во всяком случае, легко согласился идти в Петроград.
– Ну и какая нам от него может быть польза?
– Подумай. Если сумеешь его уговорить, он сможет заменить нам Эспера Эгирюта. А в связи между Стокгольмом и Питером мы всегда будем нуждаться.
Кольцов рассказал Комарову о том грузе, который привез на своей посудине этот швед и надеется выгодно его реализовать.
– Ты думаешь, нам нужны эти плуги-бороны?
– Не просто нужны. Они нам необходимы, – убежденно сказал Кольцов. – Придет весна, и крестьянин попросит у советской власти: дай плуг, дай сеялку, дай борону. А у советской власти пока ничего этого нет. Придется покупать у капиталиста. А иностранных денег пока у советской власти тоже нет. Хочешь – не хочешь, а вынуждены будем рассчитываться золотом, бриллиантами.
– Смотри, какая у тебя государственная голова! – восхищенно сказал Комаров.
– Голова-то обыкновенная. А думать иногда приходится по-государственному.
– Рассуждаешь ты правильно. Мне нравится, – согласился Комаров. – А только и у меня тоже нет тех самых денег, какие любят капиталисты. Керенские есть, деникинские – тоже, царских хоть отбавляй. А он, надо думать, золотишко запросит?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!