Серебряная богиня - Джудит Крэнц

В детстве Шеннон был высоким, крепко скроенным мальчиком, быстрым и резким, как леопард. Его внешность не оставляла сомнений в его происхождении. Он являл собой классический тип брюнета-ирландца с иссиня-черными волосами, широко расставленными темно-синими глазами, тяжелыми густыми бровями, высоким лбом и белой, легко красневшей от прилива крови кожей, а его улыбка была столь открытой и обезоруживающей, что могла легко заставить собеседника позабыть о его остром уме, хотя это было отнюдь не безопасно.

В старших классах он стал старостой, капитаном футбольной команды и первым учеником по всем предметам. Он сумел добиться максимальной стипендии для поступления в Тьюлейн и окончил его в три года за счет напряженных занятий, оставаясь в школе каждое лето и резко сократив занятия спортом, ограничившись только футболом. К двадцати трем годам Патрик Шеннон, выпускник Гарвардской школы бизнеса, был готов завоевать мир.

За неделю до окончания Гарварда его заметил и нанял на работу Нэт Темпл, человек несколько десятилетий назад основавший корпорацию «Супракорп». Шеннон отвел себе десять лет, чтобы достичь положения, близкого к самому верху в структуре корпорации. Первые три года он был обречен на совершенно нещадную, изнурительную работу. Навещая своих друзей, Пэт Шеннон убедился в том, что для хорошей жизни требуются время и деньги, но, по его расчетам, у него до тридцати лет не должно было появиться ни того, ни другого. Хотя его манили удовольствия жизни, врожденная самодисциплина и вошедшая в плоть и кровь целеустремленность вынуждали его не отступать от намеченного плана. Он никогда не рассчитывал жениться на деньгах, хотя среди сестер его друзей и одноклассников было немало таких, кто бы мог предоставить ему подобную возможность, но в браке такого рода его ничто не привлекало. Он должен был сам всего добиться. Потребность в самоутверждении проявлялась в нем сильнее всех остальных чувств, и каждая новая победа, одержанная им, заключала в себе новый вызов, на который он обязан был ответить. На жизненном пути Шеннона словно никогда и не было ни одного плато, ровного места, на котором он мог бы отдохнуть и, оглянувшись назад, прийти к выводу, что все победы уже одержаны, игра сделана и он достиг всего, к чему стремился.

Теперь, к своим тридцати восьми, он был на гребне успеха. Нэт Темпл, который первым разглядел потенциальные возможности Шеннона, три года назад оставил место президента корпорации, сохранив за собой должность председателя правления, предоставив Пэту возможность самому руководить компанией дальше. С момента назначения Шеннона на этот пост корпорация начала бурно расти. Стоимость акций компании за это время выросла вдвое.

Многие влиятельные держатели акций «Супракорп» до сих пор не целиком доверяли Шеннону. У него были враги. Были люди, которым стали ненавистны его молодость и достигнутые им успехи, ибо такие люди не любили никакого риска. До поры до времени его недруги помалкивали, но следили за ним и ждали удобного момента, чтобы спихнуть Шеннона, как только он предоставит им такую возможность.

Шеннон обладал теперь всеми материальными доказательствами своих достижений: ему принадлежали апартаменты на верхних этажах небоскреба Юнайтед-Нейшнс-Плаза. Теперь Пэт был членом трех клубов: «Сенчюри», «Ривер» и университетского; он владел собственным домом в Ист-Хэмптоне, где у него почти никогда не было времени бывать. А еще ему предстоял неизбежный развод с женщиной, которую ему следовало бы узнать лучше до того, как жениться на ней, красивой и общительной.

Хорошо, что у них не было детей. В противном случае их развод скорее всего не состоялся бы, поскольку Шеннон, не будучи религиозным человеком, тем не менее хорошо помнил и никогда не мог забыть одиночества сироты, оставленного родителями. Когда его короткий брак распался, он позволил себе несколько романов, завоевывал очередную избранницу с откровенным физическим желанием и таким напором, с каким пожирает сухую осеннюю траву пламя от случайно оброненной спички. Он решительно запрещал себе влюбляться вновь, опасаясь новых страданий. Любовь — слишком большой риск даже для него, решил Шеннон.

Его детищем была «Супракорп» и сотканная ею паутина из различных дочерних компаний, производивших косметику, парфюмерию, продукты питания, а также сеть магазинов, телевизионных станций, фирм по продаже недвижимости. Еще его «детьми» были мальчики из Полицейской атлетической лиги, с которыми он втайне от всех проводил почти все свободные уик-энды. Он учил их житейской сметке, щедро делился с ними всем, что знал и умел, будь то удары по мячу, запуск воздушного змея или правила деления больших чисел.

Годы не изменили его улыбку. Она по-прежнему оставалась такой же открытой и неотразимо обаятельной, а его синие глаза светились прежним блеском. Но теперь две глубокие вертикальные складки залегли по краям губ, а широкий лоб, на который постоянно падали непослушные черные волосы, бороздили морщины.

Занимаясь с детьми, Патрик Шеннон не пытался обратить время вспять, он просто заново переживал свои юные годы, которых по-настоящему у него никогда не было. У него никогда не находилось времени для свободного, беззаботного существования. Зато, уверял он себя, у тебя было достаточно времени, чтобы обрести успех, влиятельность, богатство, познания и немного настоящих друзей, пусть даже ценой теперешней ностальгии по юношескому веселью и играм.

* * *

Когда Хэмильтон Шорт, умелый и удачливый торговец недвижимостью, заработал свои первые три миллиона долларов, он вложил их в долгосрочные казначейские облигации и забыл о них. В сорок два года, став обладателем небольшого брюшка и лысины, он уже имел за спиной десяток миллионов, с помощью которых ему не составило большого труда убедить Топси Маллинс, робкую, с пышными формами восемнадцатилетнюю девушку, происходившую из старинной, но обедневшей семьи из Виргинии, выйти за него замуж. В течение последующих восьми лет, пока интересы бизнеса вынуждали семейство Шорт переезжать из Далласа в Майами, а затем в Чикаго, Топси произвела на свет троих детей — все девочки, — а Хэм заработал еще несколько миллионов. По его подсчетам, личное состояние теперь приближалось к двадцати пяти миллионам, а его бизнес расцвел как никогда.

В свое время Топси на остатки семейных денег прошла обучение в знаменитой школе верховой езды, где познакомилась со многими девушками из богатых, известных в обществе семейств из Нью-Йорка и Лонг-Айленда. Она продолжала следить за карьерой своих подружек по модным журналам и колонкам светских новостей в прессе, испытывая безумную зависть и злобу. Она вышла замуж ради денег, но единственное, что дало ей замужество, — это три беременности и три переезда из одного, по ее мнению, провинциального города в другой, а потом и в третий.

Для Топси, страстно стремившейся попасть в высшее общество, принимая во внимание ее ограниченный кругозор, возможность быть вхожей в высший свет Нью-Йорка означала принадлежность к этому обществу. Но ей хватило здравого смысла, чтобы понять, насколько провинциалке сложно проникнуть в высший свет, тем более такой провинциалке, как она, опирающейся на поддержку нескольких полузабытых подружек и имевшей мужа, вряд ли способного украсить собой какой-либо прием. Поэтому она решила завоевать Нью-Йорк со своей территории, из Виргинии, где ее семья пользовалась известностью и уважением. По ее мнению, собственное имение в самом сердце огромной территории в Северной Виргинии, известной под названием Охотничья страна, помогло бы снять с нее клеймо обладательницы «новых» денег.