Вниз, в землю. Время перемен - Роберт Силверберг

Сеять по обычаю выходят нагими. В первое утро я выглянул в окно и увидел, как вся деревня, и стар и мал, бредет нагишом по грязи с торбами через плечо – узловатые колени, обвисшие животы, болтающиеся груди, дряблые ягодицы вперемешку с гладкими молодыми телами. Думая, что мне это мерещится, я оглянулся, и что же? Стумвил с женой и дочкой тоже разоблачились, взяли торбы с семенами и призвали меня последовать их примеру. Сыновья устремились за ними, оставив меня с названой сестрой дочки, которая только что поднялась. Она тоже быстро разделась, обнажив крепкие, с темными сосками грудки и мускулистые ляжки.

– Зачем же выходить голыми в такой холод? – спросил я, скидывая одежду.

– Грязно же, – объяснила она. – Помыться проще, чем одежу отстирывать.

Сев и правда оказался чистой комедией: все постоянно оскальзывались и шлепались в грязь. Вся штука была в том, чтобы вовремя зажать торбу и не рассыпать драгоценные семена. Я быстро с этим освоился, и принимать грязевые ванны было даже приятно. Так мы и шли, падая, хохоча, распевая, вдавливая семена в холодную мягкую землю, все в грязи с головы до пят. Поначалу я дрожал, но скоро согрелся; в конце дня мы стояли, не стыдясь, перед домом Стумвила и поливали друг друга водой из ведер. Ясно, что стирка при такой работе была бы мучением, но девушка дала мне не совсем верное объяснение: Стумвил позже сказал, что это религиозный обряд – так люди поклоняются богам урожая.

Сев продолжался восемь дней. На девятый, пожелав Стумвилу и всем домашним богатого урожая, я распрощался с Клаеком и начал путешествие на восток, к морю.

19

Для начала сосед Стумвила подвез меня на телеге. Второй день я проделал пешком, на третий и четвертый снова подсаживался к попутчикам, пятый и шестой опять шагал на своих двоих. В воздухе уже пахло весной, почки распускались, птицы возвращались в родные места. Я обошел стороной опасный для меня Глейн и без происшествий добрался до Бьюмара, главного гленского порта и второго по величине города.

Он красивее Глейна, но это еще не значит, что он красив. Город растекся серым пятном по берегу грозного серого океана. Я узнал, что пассажирские рейсы между Гленом и южными провинциями уже три месяца как отменили: Глен ведет с Креллом необъявленную войну, и крельские пираты стали намного активнее. До Маннерана я мог добраться только посуху, через Саллу, чего категорически не хотел. Не унывая, я снял комнату в портовой таверне и несколько дней слушал, о чем говорят моряки. Пассажирские суда действительно не ходили, но вооруженные конвои торговых продолжали курсировать, поскольку от них зависело благосостояние Глена. Они выходили в море по определенному графику. Один хромой матрос, стоявший в той же таверне, сказал мне, угостившись голубым саллийским вином, что очередной караван отправится через неделю и он вместе с ним. У меня зародилась мысль подпоить его накануне отплытия и выдать себя за него, как во всех порядочных пиратских историях, но я нашел не столь авантюрный способ и просто купил его документы. Я предложил больше, чем он заработал бы за рейс туда и обратно, и он охотно пошел на сделку. Всю долгую пьяную ночь он рассказывал мне о своей работе, потому что я ровно ничего в морском деле не смыслил. К рассвету умения у меня не прибавилось, но я мог хотя бы притвориться, что кое-что понимаю.

Я беспрепятственно поднялся на борт низкого, груженного гленскими товарами судна с пневматическим двигателем – документы проверяли поверхностно. Нашел отведенную мне каюту, вышел на палубу. Первые дни я за счет прежних навыков без труда выполнял половину того, что мне поручали, но вторая половина вызывала много вопросов. Мои товарищи быстро поняли, что моряк из меня аховый, но начальству не стали докладывать: своих здесь не выдавали. Я снова убедился, что нелестное мнение о простых людях сформировалось у меня исключительно потому, что я рос во дворце; и матросы, и лесорубы, и крестьяне представляли собой сплоченное братство – ничего похожего среди знатных приверженцев Завета я не встречал. Они делали за меня то, чего я не умел, я избавлял их от черной работы, и все шло прекрасно. Я драил палубу, прочищал фильтры, часами торчал у пушек на случай пиратской атаки. Мы прошли мимо опасных берегов Крелла без происшествий и пошли вдоль Саллы, уже одетой весенней зеленью.

Пять дней мы стояли в Кофалоне, главном морском порту Саллы. Меня это встревожило – я не предусмотрел стоянок в родной стране. Хотел даже сказать товарищам, кто я, и просидеть под палубой все пять дней, но счел это трусостью, не достойной мужчины. Я ходил вместе со всеми в кабаки и бордели, полагаясь на то, что никто не признает пропавшего брата септарха Стиррона в здоровенном матросе, и мне действительно повезло. Из газет и разговоров я узнал, что произошло в Салле за эти полтора года. Стиррона считали хорошим правителем. В голодную зиму он закупил в Маннеране провизию на льготных условиях, а после природа была к земледельцам более милостива. Кроме того, он понизил налоги. Жена его разрешилась сыном, принцем Даривом, и ждала второго ребенка; о пропавшем принце Киннале забыли начисто.

Зайдя еще в несколько портов на юге Саллы и на севере Маннерана, мы в короткий срок достигли огромной гавани в юго-восточном углу нашего континента – священного города Маннерана, столицы одноименной провинции. Там для меня началась новая жизнь.

20

Маннеран – избранная богами страна. Климат там мягкий, воздух круглый год напоен ароматом цветов. Зима сюда не приходит, чтобы увидеть диковинный белый покров, именуемый снегом, маннеране едут в Гюйшены. Теплое море, омывающее провинцию на востоке и юге, способно прокормить половину материка, а на юго-западе лежит столь же изобильный Сумарский залив. Войны здесь редкость: от западных соседей Маннеран защищают море и горы, от Саллы на севере – широкая река Ойн. Несколько раз мы пытались вторгнуться в Маннеран с моря без особой надежды на успех, и из этого действительно ничего не вышло; настоящие войны Салла ведет только с Гленом.

Столичный город Маннеран тоже явно благословлен богами. Здесь расположена лучшая во всей Веладе-Бортен естественная гавань – глубокая бухта, обрамленная двумя мысами. Один из них выдается в море так далеко, что в волнорезах нет нужды, и корабли без труда бросают здесь якорь. Этот порт – главный источник маннеранских доходов и главное связующее звено между восточными и западными провинциями: сухопутным поездкам через континент препятствуют Выжженные Низины, а воздушное сообщение, как я уже говорил, у нас плохо развито из-за недостатка природного топлива. Поэтому девять западных провинций шлют свои корабли через Сумарский залив в Маннеран, а маннеранские корабли совершают регулярные рейсы на запад и продают затем западные товары Салле, Глену и Креллу, получая свою долю комиссионных.

Маннеранский порт – единственное место на нашей планете, где встречаются жители всех тринадцати провинций и все тринадцать флагов можно видеть одновременно, морская торговля бесперебойно наполняет маннеранские сундуки. Кроме того, сухопутные области провинции, даже те, что находятся на склонах Гюйшен, плодородны – в горах на такой широте снег держится только на вершинах. Крестьяне здесь снимают два-три урожая в год, а через Струанский Проход маннеране имеют доступ к экзотическим плодам и специям Мокрых Низин. Неудивительно, что любители роскоши ищут свою фортуну именно здесь.