Сад земных наслаждений - Джачинта Карузо

— Конечно, я хочу участвовать! — пылко возразила Ребекка. — Но Сесснок такой красивый, и мне очень жаль, что я смогу остаться здесь всего на несколько дней.

Тус встал из-за стола.

— Давай перейдем в гостиную.

Он взял Ребекку за руку и повел в соседнюю комнату, в которой горел камин.

Они остановились перед огнем, и Тус предложил Ребекке выпить; она, к моему великому удивлению, согласилась. Я считал ее трезвенницей и не на шутку встревожился. Алкоголь, как известно, ослабляет сдерживающие силы психики, а Ребекку и не нужно было лишний раз подталкивать: она уже была готова броситься в объятия Туса.

Они оставались вместе до десяти часов вечера. Пили, разговаривали, смеялись — одним словом, флиртовали друг с другом. Потом Ребекка сказала, что хочет вернуться в свою комнату, и отправилась туда, судя по тому, что показывал монитор.

Вскоре она позвонила мне. Я спросил, что она выяснила о визите Шару. «Ничего» — таков был ее ответ. Но постарается что-нибудь узнать завтра. Потом Ребекка заявила, что собирается выключить камеру и лечь спать, так как очень устала.

Я подождал еще десять минут и перезвонил ей под предлогом того, что она забыла отправить нам отчет по электронной почте. Но, как я и боялся, сотовый оказался отключен.

Я отвратительно провел ночь. Мы с Николзом остановились в гостинице неподалеку, но кровать оказалась такой жесткой, что я почти не сомкнул глаз. В довершение всего я беспокоился: агентам до сих пор не удалось найти Лору Кисс. Зато ее муж, вернувшись из замка Калзин, провел ночь в ближайшей местной гостинице.

После завтрака мы снова отправились в дом на колесах, и Николз сообщил мне, что писатель все еще в своем номере.

— Есть ли новости о Кисс? — спросил я с надеждой.

— Никаких, инспектор, — ответил Николз, протягивая мне лист бумаги. — Последние звонки.

Мы прослушивали телефон Сесснока, но, казалось, Тус и прочие обитатели замка не дружат с этим средством коммуникации, так редко они им пользовались. В то утро наша аппаратура зафиксировала один-единственный звонок. Это дворецкий заказал корзину клубники. Похоже, в Сессноке не знали и о существовании сотовых.

Я взял бинокль и стал наблюдать за входом в замок. Там было пусто. Потом я позвонил Ребекке. Она включила свой телефон.

— Как спалось, сержант?

— Превосходно, сэр.

— Не сомневаюсь. Вас даже сотовый не беспокоил, — парировал я язвительно. — Быть может, я неясно выразился?!! — прорычал я. — Вы должны постоянно держать свой проклятый телефон включенным.

Ребекка промолчала.

— Вы что, дар речи потеряли?

— Я была уверена, что он включен, наверно, вырубила его по ошибке.

Невероятно. Да она надо мной издевается?! А я этого терпеть не могу.

— А теперь послушайте-ка, что я вам скажу, сержант. Если еще раз я позвоню, а ваш телефон будет отключен, клянусь, я надаю вам пощечин, потому что своим неразумным поведением вы ставите под угрозу не только свою жизнь, которая относительно мало меня волнует, но и расследование, которым я, напротив, очень дорожу. А теперь перейдем к плану на день. Вам уже сообщили, что вы будете делать сегодня?

Ребекка ответила не сразу, и в голосе ее звучала грусть.

— Нет еще.

— Тус спит?

Она помедлила, и от этой паузы мои подозрения тысячекратно усилились.

— Не знаю.

— Почему бы вам его не навестить? — поддразнил ее я.

— Вы действительно хотите, чтобы я отправилась разыскивать Туса? — Теперь в ее тоне слышалось недоверие.

— А почему нет? Может, таким образом мы выясним, что за сюрприз приготовил нам на сегодня наш дорогой Себастьян. И держите камеру включенной.

Я сбросил звонок, не попрощавшись. Излив душу, я чувствовал себя гораздо лучше, в том числе и потому, что мой нагоняй оказал должный эффект на Ребекку. Наконец-то она перестала важничать. Конечно, насчет пощечин я загнул. Если Ребекка сообщит об этом моему начальству, у меня будут серьезные неприятности. Но она вряд ли это сделает. Моя напарница слишком гордая и знает, чем рискует: я тогда мог бы рассказать, что она флиртовала с подозреваемым в убийстве.

Я рассеянно взглянул на ворота замка как раз в тот момент, когда возле них припарковался автобус, доверху набитый туристами. Навстречу им вышел дворецкий и вопреки моим ожиданиям не прогнал эту толпу и распахнул перед ней ворота. Там было человек пятьдесят. И тогда я понял, что это не туристы, а адепты секты, которым предстоит воплотить «Сад земных наслаждений».

Не прошло и пяти минут, как приехал еще один автобус. Сцена повторилась: дворецкий открыл ворота, и люди в мгновение ока скрылись в Сессноке. Теперь в замке находились около ста человек.

Ребекка включила камеру, выходя из своей комнаты. В дверях она столкнулась с Тусом.

— Доброе утро, Ребекка, — поздоровался он, широко улыбаясь. — Я хотел узнать, проснулась ли ты.

— Я умираю от голода, — ответила она. — Позавтракаем вместе?

— Конечно.

Они спустились этажом ниже, и Тус отвел ее на веранду, где был накрыт стол. Официант обслужил их и ушел. Ребекка ела с удовольствием, и казалось, снова забыла о своей мании чистоты.

Тус лишь выпил черного кофе без сахара.

— Итак, — проговорил он, сделав несколько глотков. — Сегодня тебе предстоит привыкнуть к этому месту. Можешь делать все, что пожелаешь. Если хочешь прогуляться по дому и саду, я с удовольствием тебе все покажу.

— Да, это было бы здорово. Однако я думала, мы сразу же примемся за работу.

Тус рассмеялся.

— Ты так говоришь, будто это прямо какие-то каторжные работы. Поверь, тебя ждут мгновения величайшего удовольствия.

Не сомневаюсь, подумал я, вспоминая колоссальную оргию на картине «Сад земных наслаждений».

Ребекка тоже хихикнула.

— Я имела в виду другое: мне казалось, нужно обговорить, что мне предстоит делать.

— Это будет очень легко. Нет необходимости в длительной подготовке. Вот увидишь, когда придет время, ты отлично со всем справишься.

— Я встречусь сегодня с Тау?

— Не думаю. Он очень занят.

— Но когда же?

— Потерпи. А сейчас пойдем, я покажу тебе сад.

Тем временем автобусы продолжали прибывать. Их оказалось десять, и оттуда высадились более пятисот человек.

Я взял фотографию картины Босха. На глазок там как раз было около пятисот персонажей.

— Надо их пересчитать, — сказал я Николзу, и на его лице изобразился ужас. — Я начну снизу, — продолжал я. — А ты посчитай тех, что скачут вокруг пруда.