Кто есть кто - Фридрих Незнанский

Колобок играл белыми невероятно осторожно, хотя на его лице крупными буквами написана была жажда одержать верх в этой партии и в турнире в целом. По его носу скатывались крупные капли, когда он обдумывал свой ход, и еще более крупные во время хода черных. Он гипнотизировал Диму, подсказывая взглядом ошибочные и рискованные варианты. Дима не обращал внимания, в свою очередь неровно дышал и гримасничал, посылая импульсы подсознанию соперника: обостряй игру!

Партия продвигалась к ничейному исходу, еще несколько безынициативных передвижений – и колобок вздохнет свободно. Нет, так легко ему не уйти! Бросаться в рискованную атаку нельзя: он только этого и ждет. Дима, перекрестившись в душе, сделал сомнительный ход, предоставляя сопернику возможность перейти в наступление. Колобок позеленел, потом покраснел, протянул руку, отдернул и в итоге все-таки двинулся вперед. Семейство, неотрывно наблюдающее за отпрыском, наконец начало стремительно терять вес.

Дима защищался, постоянно предлагая своими действиями ничейное продолжение. Колобок продолжал менять цвета как осьминог и дергаться перед каждым ходом, доставляя сопернику острейшее наслаждение.

Партия закончилась-таки вничью. Через некоторое время Дима увидел, как похудевшие колобки все вместе сели пить чай.

Дима, невероятным образом попавший в шахматный колледж, освоился там сразу. Единственная проблема – владение немецким на уровне «ахтунг, ахтунг! Пиф-паф застрелирт» – обратилась в его пользу. Он получил освобождение от общеобразовательных дисциплин на полгода для интенсивного изучения языка вместе с двумя коллегами, также пребывающими за языковым барьером. Значительная часть времени отводилась на самостоятельную подготовку, и все трое, оказавшиеся заядлыми картежниками, проводили его с большим удовольствием, интенсивно сражаясь в преферанс.

Шахматные занятия, вообще, велись в основном на английском, главный тренер-педагог был англичанином, так что на них каждому из слушателей приходилось дополнительно напрягать извилины, чтобы вникнуть в суть происходящего.

Дима в глубине души был страшно рад свалившейся невесть откуда удаче. Конечно, шахматами он занимался и в Москве, а для разгильдяйства и подавно дома почва более подходящая. Зато, попав сюда, в колледж, он получил законный повод гордиться самим собой и определенную надежду на светлое западноевропейское будущее.

А история с его принятием в колледж действительно вышла странная.

Шли обычные занятия в родной московской шахматной школе, и вдруг совершенно неожиданно появился председатель шахматной федерации. Видимо, о своем визите он не предупреждал, так как преподаватели были удивлены его появлением не менее однокашников Димы.

Председатель шахматной федерации России величина совершенно запредельная и непонятно почему более почитаемая членами клуба, нежели знаменитые гроссмейстеры. Может, потому, что он редкий гость, а может, элементарно ждут от него денег, ибо он еще и банкир.

И Варнавский, греясь в восхищенных взглядах поклонников, занял место у стола и коротко изложил причину своего неожиданного визита:

– Один из вас удостоился чести стать студентом престижного шахматного колледжа Альпеншлюз, основанного и действующего под патронажем Роберта Фишера. И принято решение, что этот счастливчик… Дмитрий Кисин.

Кем было принято это решение, так и осталось загадкой. Дима, конечно, играл вполне на уровне, но никто и никогда не говорил, что из него может вырасти гроссмейстер. И вдруг такая удача. Преподаватели сдержанно поздравили его. Однокашники не скрывали зависти. Еще бы: увидит самого Фишера, автоматически проскакивает в международный юношеский турнир, за участие в котором они вынуждены драться между собой, да еще и как минимум целый год проведет за границей.

Но он даже не успел насладиться своим торжеством по-настоящему, похвастаться друзьям, походить с гордо поднятой головой перед соседскими пацанами: его уже ждал билет на самолет. Только и успел собрать вещи и на банкирском шикарном «мерседесе» был доставлен прямо в аэропорт.

Он даже не успел попрощаться с матерью. Варнавский сказал, что обо всем позаботится сам. Матери Дима регулярно писал, но ответов почему-то не было.

В международном турнире Дима принимал участие впервые. В чемпионы мира он не метил, хотя имел определенные честолюбивые планы. Но помимо планов зрело пока еще смутно осознаваемое убеждение, что он не согласен посвятить завоеванию шахматных побед всю жизнь. Программа минимум – не вылететь с позором из колледжа и не пополнить ряды малоперспективных. Неплохо бы также выиграть турнир.

Соревнования происходили без выходных по весьма жесткому графику: игра вечером, с утра доигрывание отложенных партий, вечером опять игра и т. д. Одержав две легких победы на старте, Дима наткнулся на самых сильных участников. Проиграв одну партию не ахти какому сопернику белыми в выигрышной позиции, он почувствовал, как почва под ногами зашаталась. Ощущения просто кошмарные – хуже, чем быть прилюдно битым нахалом малолеткой.

Дима впервые нарушил традицию: не выехал на утреннюю разминку. Чтобы иметь возможность выбираться в город, он, чудовищным волевым усилием превозмогая лень, вставал на час раньше всех и проезжал пятнадцать километров на скейте, бегать ему было слишком скучно – медленно. В последнее время к утреннему моциону его побуждало желание увидеть инструкторшу по аэробике, регулярно совершавшую пробежку. Диме страшно нравилось выписывать малые круги, чтобы побольше раз обогнать ее. Однажды он набрался смелости и даже заговорил с ней, но понимал с трудом и поначалу даже решил, что она тренер в аэроклубе.

Пребывая в расстройстве, Дима начал подумывать о конце шахматной карьеры и переходе в бизнес. У него даже родился проект. Поблизости от их колледжа располагался летний скаутский лагерь, наверняка не единственный в округе. Стоит побыстрей организовать в Москве специализированную детскую тур-фирму, пока никто не догадался, что дело прибыльное. А то все Канары да Болгария – это для изнеженных сопливых малолеток, а какой московский пацан не захочет провести месяц в настоящих диких Альпах и пройти настоящую программу на выживание, по которой готовят антитеррористические отряды.

А еще неплохо все-таки выиграть несколько партий.

Дима принялся анализировать причины неудачи. Он молод и неопытен, но то же самое в большей или меньшей мере относится ко всем участникам турнира. Для многих он первый, как и для него. Он стремится выиграть любой ценой и не терпит спокойных позиций, а соперники часто этим пользуются. Он хочет во что бы то ни стало сыграть красиво. Но, видимо, чтобы побеждать, тем более побеждать только красиво, надо быть на две головы выше. Все. Он больше так не играет. Будет максимально осторожен. Главное – не лезть на рожон, лучше ждать чужой ошибки.

Турецкий не обманул. Впрочем, я не могу припомнить случая, когда бы он не выполнил своего обещания. Так случилось и на этот раз. Не успел я переступить порог своей квартиры, как раздался телефонный звонок.

– Ну, Юра, с тебя коньяк.