В суете прошлых дней - Екатерина Риз

– А каким был?

– Прекрасным принцем для провинциальной девчонки. Которой все завидовали, что за ней ухаживает такой мальчик. Который даже замуж позвал. Осчастливил. – Я на Павла посмотрела. – Я никогда не была ему ровней. И сейчас не стала.

– По-моему, ты себя недооцениваешь.

– Дело не в этом. – Я снова огляделась. – Я не чувствую себя в безопасности в этом городе. Каждую минуту жду какого-то подвоха.

– Значит, я зря тебя сюда привёз?

– Это моё прошлое, Паш. От этого никуда не денешься. Не привёз бы ты, я бы приехала сама. – Я кинула на него насмешливый взгляд. – Зато теперь будет, что обсудить. Что я приехала не одна, хожу по ресторанам и живу с мужчиной в гостинице.

Зотов моргнул, не сводя с меня глаз.

– Ты серьёзно? Это будут обсуждать?

– Поверь, будут. И со всеми подробностями. Других развлечений здесь нет.

В какой-то момент, когда мы уже ужинали, я заметила у барной стойки знакомого. Один из приятелей бывшего мужа, и, кстати, Андрея Кудряшова тоже. Одна компания была когда-то. Виктор меня тоже заметил, не знаю, по какой надобности он зашел в ресторан, ничего не заказал, даже у бара, кажется, просто стоял и общался с барменом. И на меня поглядывал, практически не стесняясь. А я подумала: «Началось».

Зотов заметил мой взгляд, направленный за его спину, и тоже обернулся. Поинтересовался:

– На кого ты смотришь?

– Да так, знакомый, – отмахнулась я. А когда мы с Павлом посмотрели друг на друга, я предложила: – Может, прогуляемся?

– Отказываешься от десерта?

Я изобразила бравую улыбку.

– Я на диете.

Павел посмеялся и жестом подозвал официанта, чтобы расплатиться.

Я пыталась сбежать. Наверное. Чувствовала нарастающее напряжение, ситуация как будто нагнеталась сама собой, и я собиралась сбежать.

– Спасибо за ужин. – Павел широко улыбнулся девушке-управляющей, когда мы собрались уходить. Даже я отвлеклась на его улыбку, будто озарившую его лицо. Ничего удивительного, что девушка его запомнила, если он каждый раз ей так улыбался.

Зотов улыбнулся, а я взяла его под руку. И тоже улыбнулась.

– Спасибо, было очень вкусно, – сказала я. Между прочим, с очень милой улыбкой.

Управляющая перевела взгляд на меня, и её улыбка заметно потухла.

Мы так и вышли из ресторана, рука об руку. Собирались прогуляться по вечернему провинциальному городку, я уже предчувствовала ностальгические чувства, немного грусти, немного веселья. Собиралась предложить Павлу отправиться на набережную, хотя, была уверена, что Зотов уже всё в Борске видел. И набережную, и Волгу, и фонтан на площади. Что у нас, в принципе, смотреть ещё? Я прижалась к плечу Павла, как раз собиралась заговорить, шагнула под свет уличного фонаря, и в следующую секунду сбилась с шага.

Мне навстречу вышел Кудряшов.

Мы с Андреем не виделись много лет. Много лет, очень много, с тех самых пор, как он уехал из Борска, оставив меня одну разбираться с бывшим мужем, его семьёй, с органами опеки. Оставил меня, буквально, на пороге зала судебных заседаний, разбитую и растерянную, лишившуюся дочери в свои двадцать с небольшим лет. Мало того, Кудряшов приложил руку к моим несчастьям, а затем той же рукой взял у Васи деньги и уехал. От знакомых я слышала, что отправился он напрямую в Москву. Устраивать свою будущую, хорошую, сытую жизнь. В этом, в принципе, не было ничего удивительного. Я была знакома с его родителями, с его сестрой, знакомство наше было шапочным, но я знала их в лицо и время от времени слышала в городе какие-то слухи, и о них, и о самом Андрее. О том, что он так и живёт в столице. И раз не спешит возвращаться в родной город, значит, всё у него хорошо, всё его устраивает.

Так говорили знакомые, жители нашего городка, я же, как человек, переживший переезд в большой город и знающий, что значит устроиться на новом месте, в незнакомых условиях, но всё же вырвавшийся из рутины деревенского, провинциального сознания, верить в то, что у Кудряшова в Москве всё замечательно, не спешила. Сама не раз оказывалась в трудной ситуации, но прилагала все усилия для того, чтобы избежать возращения. Нужно было драться, цепляться за любую соломинку, лишь для того, чтобы не вернуться. Думаю, у Андрея всё было точно также. Думать о том, что Кудряшов шоколадно устроился в столице, мне не хотелось. Просто потому, что он не заслужил. Не заслужил удачи, везения, легких денег, того же счастья, он не заслужил. Я так считала, хотя, и понимала, что, возможно, не права. Нельзя желать людям плохого, кем бы они ни были. Это как-то сказывается на карме, на ауре, на положительной энергетике, которую тебе посылают высшие силы… Одно время, в попытке устоять на ногах и сохранить веру в человечество, я занялась чтением подобной литературы, но, признаться, не слишком прониклась и преуспела. Только нахваталась подобных фраз, которые время от времени применяла, при этом мало понимая, что они на самом деле означают. Но что я понимала хорошо, так это то, что Андрей Кудряшов не заслуживает даже шанса на очистку своей кармы и гнилой душонки. И я очень надеялась, что мы с ним никогда на узкой дорожке не пересечемся.

В данный момент дорожка передо мной была не узкая, целая площадь у Андрея за спиной, а я замерла при виде него, далеко не сразу сообразив, что вижу этого негодяя наяву. В первый момент у меня даже в голове застучало, будто мелкие, болезненные молоточки заколотили в висках.

А ведь узнала я его сразу, в первый же момент. Надо признать, что Кудряшов почти не изменился. Возмужал, даже похорошел, Андрей всегда был недурен собой. Одет с иголочки, и на губах знакомая мне шальная ухмылка. Когда-то на эту самую ухмылку я и повелась. Не влюбилась, нет, но почему-то решила, что если мужчина так умеет ухмыляться, то ему любая проблема по плечу.

Мы едва не столкнулись. Кудряшов вылетел на нас, тут же шагнул назад и сделал широкий жест рукой, будто извиняясь. Судя по всему, был навеселе.

– Прошу прощения, – нараспев проговорил он.

Я смотрела на него во все глаза, а Павел аккуратно отодвинул меня в сторону, закрывая от подвыпившего прохожего плечом. Правда, вполне приветливо проговорил:

– Ничего. Не зашиб.

Наверное, Андрей так бы и ушёл. Повернулся бы и пошёл прочь. Вот только была у Кудряшова порочная привычка разглядывать чужих баб. Так, из чистого любопытства. Примериваться, оценивать. Вот и сейчас он обернулся и посмотрел на меня. А я смотрела на него, ничего не могла с собой поделать. И прекрасно видела, что спустя секунду в глазах Андрея вспыхнуло узнавание, затем удивление. Он окинул меня взглядом, а затем снова ухмыльнулся.

– Юлька? Это ты?

Павел, который уже собирался пойти по улице дальше, продолжая держать меня за руку, обернулся. Посмотрел на случайного прохожего, затем на меня, вопросительно.