Прощай, мафия! - Марина Рощина

— Ну да! — радостно воскликнула Старцева.

— И на кого же вы собираетесь ловить Андреади?

— Как на кого? На Мику, конечно.

— Не понял? — поднял брови Фролов.

— Помните статью журналистки Белостоцкой, с которой и началась вся эта заваруха? Она посоветовала модельеру заманить капризную музу на свой рабочий стол, а иначе последняя коллекция Андреади может действительно оказаться последней.

— А при чем тут Мика? — не понял Фролов.

— Мика и была музой Андреади. Ну не в прямом смысле, конечно. Я думаю, она была манекенщицей. И участвовала в его показах.

— Откуда у вас такая информация?

— Откуда? — повторила Старцева. — Один журналист из нашей газеты прислал мне фотографии и картинки персонажей, которых звали Мика или как-нибудь в этом духе. Среди них было изображение древнегреческого бога Аполлона и его муз. Я долго думала, почему эта картинка оказалась среди других изображений, пока, наконец, не поняла: Мика и есть муза для Андреади.

— В вашей газете любопытные отношения между сотрудниками, — совершенно искренне заметил Фролов. — Но вернемся к делу. Даже если допустить, что все это правда, что Мика реально существует и она действительно любимая модель Андреади, — Фролов принципиально не использовал слово «муза», — то с чего вы решили, будто Андреади клюнет на ее возвращение?

— Белостоцкая посоветовала ему заманить к себе музу, — чуть ли не по слогам повторила Старцева. — Если Андреади не собирался умирать, зачем он оставил завещание? А что, если таким образом он просто пытался вернуть Мику?

Эта журналистка точно сумасшедшая. Да и он не лучше, если слушает ее бредни. Самое время вызвать охрану и проводить девушку до выхода, но уж больно любопытно послушать, до чего она в конце концов договорится.

— М-да, оригинальная идея, — поощрил ее Фролов. — Но только, хоть убей, не пойму, как ее осуществить. Мика ведь не объявилась даже после того, как мы поместили фотокопию письма Андреади в газеты!

— У меня есть план, — доверительно сообщила журналистка. — Вы даете небольшое интервью нашей газете, абсолютно анонимное, разумеется, в котором проинформируете наших читателей о ходе расследования, в том числе сообщите, что нашлась наследница Андреади. Правомерность ее притязаний на наследство устанавливается, но уже сейчас есть большая доля уверенности, что она говорит правду. В общем, ничего конкретного, как вы умеете. Дальше, в качестве послесловия, мы сообщаем, что законная наследница уже переехала в загородный дом Андреади. Микой буду я. А вы мне дадите пожить некоторое время в его доме.

С такой наглостью Кириллу Фролову сталкиваться еще не приходилось. Только-только вылупившаяся журналистка учит его, как проводить оперативные мероприятия и организовывать засаду!

Старцева и сама сдаваться не собиралась. Молодой, еще не задубевший в делопроизводстве следователь внушал ей некоторый оптимизм. Анна все еще надеялась уболтать Фролова.

— Ну, признайтесь, ведь я права? — лукаво улыбалась Старцева, которая, когда хотела, превращалась в настоящую кокетку. — Ведь Андреади куда больше годится на роль убийцы, чем этот ваш Родичкин.

— Определенная логика в ваших рассуждениях есть, — признал Фролов. — Но одной логики мало. Нужны доказательства.

— Живой Андреади — это доказательство? — спросила Старцева.

— Нет. Но кое-какие вопросы у меня к нему имеются.

— Тогда почему бы вам не принять мой план?

— Даже если бы я и решил устроить ловушку Андреади, то не стал бы использовать вашу персону в качестве приманки.

— Почему? — требовательно спросила Старцева.

— Потому что для этих целей у нас есть специально обученные сотрудники.

Старцева тяжело вздохнула. На лице ее явственно читалась тяжелая внутренняя борьба.

— Хорошо, — сказала она наконец. — Я согласна. Пусть будет специально обученный сотрудник. Я за славой не гонюсь, для меня главное — установить истину.

Вот чудачка, мысленно расхохотался Фролов. Неужели всерьез надеется, что он организует засаду в доме Андреади? Даже если он и сойдет с ума под влиянием тщеславной журналистки, слава богу, у него есть руководство, которое подобной авантюры в жизни не допустит.

Кирилл попытался втолковать это журналистке. Но добился совершенно неожиданного результата.

— А если ваше руководство нашу затею не одобрит, то нельзя ли это дельце провернуть, так сказать, неофициально? — спросила она.

— Как это «неофициально»? — не понял Фролов.

— Никто ничего не будет знать — только вы и я. Как только мы выманим Андреади из укрытия — забирайте его себе и делайте с ним что хотите. Лавры поделим пополам — вы у себя в прокуратуре, а я у себя в газете. Ну как, идет?

Нет, она точно сумасшедшая.

— Я не Эркюль Пуаро, — холодно ответил Фролов. — И частными расследованиями не занимаюсь.

— Вижу, что не Пуаро. Во-первых, вы не бельгиец, а во-вторых, вас никто не знает. И не узнает, если останетесь таким занудным бюрократом.

Сама того не ведая, Старцева уколола Фролова в самое больное место. Следователь был типичным середнячком. Он работал в прокуратуре не так уж мало лет, распутал десятки дел, но все эти дела тоже были средненькими: в газеты с ними не попадешь, да и мемуары тоже не напишешь. А честолюбивый Фролов все еще не оставил надежды стать звездой в своей профессиональной среде.

Пожар в Доме моды известного модельера как будто не обещал стать сенсацией, но последовавшее убийство одной из свидетельниц несколько меняло ситуацию. Что, если поджигатель действительно Андреади? Кирилл ведь с самого начала предполагал, что преступником может быть кто-то из двух обладателей ключа от мастерской: София Полонская или сам Андреади.

Разумеется, Кирилл Фролов не собирался безоговорочно принять на веру утверждение журналистки, будто Андреади жив. Но если есть хотя бы один шанс проверить это, почему бы не попробовать? И потом, он все время помнил о фотографиях коллекции, которые были сделаны Натали Крушинской по просьбе Андреади. Раньше он не мог найти этому факту разумного объяснения. Зато теперь, в свете утверждений Старцевой, что Андреади продал коллекцию, отказавшись от любых прав, все становилось ясным как божий день.

Конечно, подключить к расследованию журналистку — грубейшее нарушение должностных инструкций. Но кто из следователей их не нарушает? Другое дело — с какой целью и какой результат ты получишь в ходе этого нарушения. И все же, как ни заманчив план журналистки, так рисковать ее жизнью он не имеет права.

— Это слишком опасно, — сказал он.

— Вовсе нет, — горячо запротестовала Старцева. — Никакой угрозы для Андреади я не представляю. Он решит, что я простая авантюристка, которая решила отхватить куш, воспользовавшись неопределенностью завещания. Все, что он может со мной сделать, — выгнать с позором из своего дома. Но это я уж как-нибудь переживу. Да и то сомнительно — в школе я занималась каратэ. С тех пор многое подзабыла, но уж с таким лощеным фруктом, как Андреади, справлюсь.