Жертва 2117 - Юсси Адлер-Ольсен

– Ну да, многие ведь забывают вынуть белье из барабана, – ответил он. – И среди других вещей мы нашли вот это полотенце.

Он расправил его и перевернул.

– Метка не очень большая, тем не менее может кое-что нам рассказать.

Они подошли ближе. Это было полотенце с логотипом гостиницы.

– Где был этот человек до переезда сюда? Не исключено, что он останавливался вот в этой гостинице, расположенной в трех-четырех километрах отсюда.

– Ну, – сказал другой полицейский в штатском, – целая вечность уйдет на то, чтобы выяснить, кто украл это полотенце. Мужчина или женщина? Под каким именем он жил там? И сколько человек останавливалось в гостинице за это время? Она не самая большая во Франкфурте, и тем не менее.

– Это верно, – сказал руководитель следственной группы. – Мы не уйдем далеко, двигаясь по этому пути. И все-таки стоит попытаться.

– Не надо тратить на это время, забудьте, – раздался голос сзади.

Все обернулись к помощнику Вебера, стоявшему в двери.

– Я попрошу наших датских коллег, господина Герберта Вебера и руководителя следственной группы уделить мне несколько минут.

Он присел на край дивана и показал им свой айпад.

– «Франкфуртер альгемайне цайтунг» получила пресс-релиз, составленный будто бы Хоаном Айгуадэром, в чем я сильно сомневаюсь, – сказал он. – Текст написан по-английски и загружен полчаса тому назад, «Франкфуртер альгемайне цайтунг» предпочла не публиковать его, а переслать нам. Я не уверен, что все СМИ, которым был направлен этот пресс-релиз, поступят так же.

Он с беспокойством посмотрел на Асада:

– Мне очень жаль, но ваше имя упоминают там несколько раз. Поэтому приготовьтесь выслушать, некоторые сведения могут быть ошеломляющими.

Асад схватился Карла за руку.

– Давай сядем, Асад, – сказал Карл и показал на диван.

Помощник Вебера продолжил:

– Уже то, что это сообщение было направлено в немецкую газету, а не в «Орес дель диа», куда обычно посылает свои статьи на испанском языке Хоан Айгуадэр, говорит о том, что цель совсем другая, чем у предыдущих статей, и что автор не Хоан Айгуадэр.

– Ты велел уже нашим людям выяснить, с какого айпи-адреса это отослано? – спросил Вебер.

– Да, конечно. Это первое, что я сделал. Очень удивлюсь, если это даст какой-то результат.

– Ты уверен, что хочешь это услышать, Асад? – спросил Карл.

Тот кивнул. Разве Марве и Нелле станет лучше, если он выйдет из игры? Он должен услышать это.

– «Исламская группа ускользнула» – это название, – сказал помощник Вебера. – Время отправки: 23:45 вчера. В строке темы написано: «Хоан Айгуадэр».

И он стал читать:

– «По данным, полученным от находящегося в розыске иракца Галиба, операция, запланированная для проведения во Франкфурте, отложена на неопределенное время. Группа, состоящая из семи священных воинов, прибыла в Германию, чтобы выразить протест против оскорблений на религиозной почве, которым жители арабских стран и их единоверцы в Северной Африке и Азии все чаще подвергаются в европейских СМИ. Они требуют, чтобы СМИ всего мира начиная с завтрашнего утра прекратили порочить их веру и культуру. Если этого не произойдет, они нанесут жестокий удар в произвольно выбранных местах. Священные воины имеют серьезное вооружение. По словам представителя группы Галиба, первый удар будет нанесен храбрыми боевыми подругами Марвой и Неллой аль-Асади, которые с радостью отдадут свою жизнь за Аллаха».

Он отложил айпад.

– Думаю, мы должны признать, что никогда раньше не сталкивались с такой тактикой террористов. Я совершенно убежден, что за этим не стоит ни одна из существующих террористических организаций.

– Давайте обсудим, что представляется нам ложным в этом сообщении? – сказал руководитель следственной группы. – Называется число семь, но зачем им было называть его? Может быть и меньше, и больше. Я считаю, что мы не можем доверять этой цифре.

– Вы видели фотографию двух женщин, которые сумели бежать из лагеря интернированных на Кипре? – сказал Вебер. – Я убежден, что они входят в эту группу, поэтому мы повсюду разослали их описание. Думаю, они покинули Кипр, почему бы нет? Галибу ведь это удалось. Кроме этого, нам известно о его подручном по имени Хамид, значит их уже четверо. Сверх того, к несчастью, сюда надо включить родственников Асада, их двое. Итого – шесть. Мы не можем исключать число семь, конечно, но мне кажется, ты прав, мы не знаем, сколько их, возможно, больше, – сказал Вебер.

Асад молчал. Перед глазами у него стояла мерзкая ухмылка Галиба. И что они могли сделать теперь? Они должны были любыми средствами искать эту сатанинскую группу, и Асаду было не важно, каким образом. Раньше он надеялся, что этот негодяй сделает какую-то промашку, но теперь стало ясно: Галиб намеревается уничтожить Марву и Неллу и ему трудно помешать.

– Мне не приходят в голову случаи, когда бы террористы-смертники называли свои имена ПЕРЕД совершением теракта, – продолжил Вебер.

Асад кивнул:

– Но вы поняли смысл этого сообщения? Все это чушь о мести европейским СМИ, потому что он обращается непосредственно ко мне. Для Галиба это игра кошки с мышкой. Но уж я позабочусь о том, чтобы получилось наоборот. Даже если это будет стоить мне жизни.

День шестой

Он ненавидит этот звук и всегда ненавидел его. Когда начинал звонить мобильник отца, ему и матери полагалось сидеть тише воды ниже травы.

– Разве я не говорил тебе, чтобы ты закрывал свой поганый рот, когда я говорю по телефону? – кричал потом отец, если он помешал ему во время разговора.

И начинал трясти сына, как будто такое физическое воздействие сделает мозг более восприимчивым к запоминанию или пониманию. Даже матери доставалось по большому счету, если где-то на кухне продолжало что-то гудеть или же радио незамедлительно не выключалось. Мобильник принадлежал ОТЦУ, разговор был ОТЦОВСКИМ. И ничто другое по важности не могло даже приблизиться к этому уровню.

Александр, став тинейджером, понял, что большинство отцовских разговоров по телефону не имели ни малейшего значения, а его отец был ноль без палочки, требовавший уважения к себе, которого никак не заслуживал. И сейчас мобильник лежал в коридоре на полке и издавал свои дурацкие звуки колокола Вестминстерского аббатства. Александр инстинктивно ежился, хотя голова, к которой обычно подносился этот телефон, лежала теперь с превратившимися в лед глазами в камере глубокой заморозки при температуре минус двадцать градусов.

Отец в последний раз был на работе четыре дня назад, и это, уж конечно, замечено. Если Александр будет вести себя неосторожно, он рискует увидеть на пороге дома кого-то из его коллег, который спросит, что же случилось. Было бы заманчиво наблевать на блестящие туфли этой канцелярской крысы и швырнуть ему в лицо правду, но допустить этого ни в коем случае нельзя, поэтому Александр встал. Он только что придумал новую стратегию, чтобы выиграть в раунде две тысячи шестьдесят семь, и сгорал от нетерпения опробовать ее, но разум победил.