Поединщик 2. Отмеченный молнией - Роман Владимирович Савенков

вплотную к Парапету. Следить, чтобы не бросали предметы из зрительских рядов. Кроме цветов, конечно. Первый раз народ начинает напирать, когда приезжает гостевой кортеж. Из карет выйдут поединщики Голубой стали, начнут трясти оружием и махать руками. Крик поднимется такой, что с вершин гор снег посыплется. Это произойдет где-то через час.

Риордан ткнул пальцем в людское море, что уплотнялось и крепло вокруг.

— И это реально сдержать, если толпа хлынет сюда?

Магат позволил себе улыбку с еле заметной ноткой снисходительности.

— Конечно нет. Но массовые волнения бывают редко. Обычно проблемы доставляют единицы. Таких мы быстро успокаиваем. Вы не переживайте, господин Риордан, среди зрителей находятся агенты в штатском. Опознавательный знак — синий шарф в цвета Овергора. Они будут следить за порядком, а вы, если что, придете парням на помощь.

— И много у тебя таких агентов?

Вопрос был задан не случайно. Риордан знал, что в штате тайной полиции было всего три десятка человек. А для того, чтобы охватить надзором даже половину Ярмарочного поля, понадобились бы сотни сотрудников.

— Рекрутировали всех сочувствующих. Так что народу хватает. Будем надеяться, что на этот раз все пройдет гладко. Ваше место на пригласительном, господин Риордан. Имею честь откланяться.

Он удалился, даже не пожелав Овергору победы. Риордан, глядя ему в спину подумал, что старый служака повидал немало войн, и это зрелище давно перестало будоражить ему кровь. Магата гораздо больше заботит, как сегодня проявят себя его подопечные.

На билете он проверил место и быстро нашел нужный сектор. Если стоять лицом к Парапету, оно находилось справа, на расстоянии десяти шагов от крепостной стены. В самом первом ряду.

Оба соседних табурета были уже заняты. Со стороны крепостной стены восседал дородный господин с дряблым лицом, на котором жирные щеки почти поглотили пуговку носа. Он о чем-то яростно спорил с миниатюрной брюнеткой, что сидела сбоку от него. Судя по нелицеприятным фразам, которыми обменивалась пара, они состояли в браке изрядный срок. Речь шла о сумме, которую пришлось отвалить перекупщикам за билеты.

— Смотрел он! Куда смотрел?! В декольте этой девке?! За такие деньги прямо под галереей! — Приятное лицо брюнетки стало похоже на мордочку озлобленной лисицы. — До нас будет долетать грязь с их подметок! Или чего хуже — кто-то опрокинет вниз кубок с вином. В каком виде я буду сидеть? На виду у всей знати!

— Хорошо бы, чтобы тебя прибило этим кубком, — огрызнулся толстяк. — Хоть на бои погляжу спокойно.

Их ссора вступила в новую фазу, когда повышенные тона переходят в верещанье и визг, поэтому Риордан счел за лучшее повернуться к соседу слева. Это был господин со щегольскими усиками и ухоженной бородкой, одетый в строгий черный камзол. Покрой наряда был не овергорский. Риордан не успел поздороваться, как сосед наклонился к нему и заговорщицки прошептал:

— А с вас сколько содрали, если не секрет? — И не дожидаясь ответа Риордана выпалил. — Мне пришлось раскошелиться на семьдесят два золотых! Это еще с торгом. Знали бы дома, — он захихикал с ноткой истерики в голосе. — Я из Меркии. У нас на эти деньги можно купить хорошую морскую лодку. Или цех по засолке рыбы.

Риордан не сел, а шлепнулся на свой табурет. Хорошенькое дело! С одной стороны парочка, которая того гляди вцепится друг в друга, а с другой — ненормальный иностранец, готовый отвалить за деревянный табурет целое состояние.

— Но выбора не было, — с горячностью продолжал меркиец. — Я не пропустил ни одной кампании за последние пять лет. В моем роду все мужчины — настоящие воины по духу. Согласитесь, удачные места? Сюда даже брызги крови могут долететь! Так сколько вы за них отдали, незнакомец?

— Ни одной монеты, — холодно ответил Риордан.

— Э-э-э, извиняюсь, я видимо плохо расслышал…

Риордан посмотрел меркийцу прямо в глаза.

— Я здесь по службе. Буду жестоко пресекать любое возбуждение людей, до которых долетят брызги крови.

Меркиец с лязгом захлопнул пасть и не проронил ни слова в течение следующего часа.

Сегодня, как по заказу на небе не было ни облачка и даже ветер не играл штандартами. Птицы парили далеко в голубой вышине. Весеннее солнце начало припекать, так что Риордан снял с головы теплый берет, который нахлобучил на случай непогоды и расстегнул верхний крючок камзола. Сидевший справа толстяк достал из поясной сумки берестяную фляжку и сделал несколько жадных глотков. Крякнул от удовольствия и любезно предложил Риордану, но тот отрицательно покачал головой.

— Доброе вино, — сообщил сосед, но Риордан вновь отказался.

Он уже пожалел, что не догадался захватить с собой воду, но в это утро ему не хотелось ничем туманить голову. Мимо их ряда уже не меньше трех раз торговцы проносили лотки с разной снедью, но воду пока никто не предлагал.

Примерно через полчаса людское море за их спинами заволновалось. Первые крики и возгласы раздались вдалеке, но они приближались и становились громче. Соседи Риордана повскакивали с мест, так что ему тоже пришлось встать, чтобы рассмотреть, что происходит. Он обратил внимание, что по широкому центральному проходу, который упирался прямо в Парапет Доблести уже выстроилась линия стражи в латных доспехах. Их пекторали были выкрашены ярко-синей эмалью и переливались на солнце. Риордан много раз видел этих воинов и знал, что это глейпинская стража, личная гвардия короля Вертрона.

А издалека уже надвигался целый строй из зелено-золотых знамен. Они плыли высоко над Ярмарочным полем, так что казалось — с ними в руках маршируют великаны. Когда процессия Фоллса приблизилась, Риордан понял, в чем дело: антуры тянули огромные, похожие на дома экипажи, а их крышах стояли поединщики с флагами на длинных шестах. Антуров под уздцы вели слуги, а чтобы гигантские животные не испугались толпы, их глаза были закрыты наглазниками.

Зрелище было настолько впечатляющим, что народ невольно подался вперед к линии стражи. Об этом Риордана предупреждал Магат, когда рассказывал о гостевом кортеже. Делегация Фоллса миновала людское море и вплотную подъехала к разбитым на противоположной стороне Парапета шатрам.

Багажные отсеки экипажей, что располагались за последней колесной парой, были сделаны в виде лесенки. Поединщики Голубой стали легко сбежали по ним на землю, передали флаги в руки слугам, а те воткнули их в заранее подготовленные держатели. В результате получилось, что гостевые шатры со всех сторон оказались окружены частоколом зелено-золотых знамен.

Поединщики Фоллса ступили на Парапет Доблести. Они были в кожаных безрукавках, оставляющих открытыми плечи с рельефными мускулами. Бойцы воздели вверх руки и поприветствовали народ. Ответом им был такой громогласный ор толпы, что казалось —