Искушение поцелуем - Трейси Энн Уоррен

Кейду пришлось с этим согласиться. Он трезво оценивал способности Эверетта и все же не переставал надеяться на то, что рано или поздно он совершит ошибку. И вот тогда Кейд своего не упустит.

— Так что, милорд, мне продолжать за ним следить? — спросил Феррик, вновь отхлебнув из своего стакана отвратительного пойла.

— Обязательно. Надеюсь, эта милая служанка, ваша знакомая, все еще снабжает вас информацией?

Феррик криво ухмыльнулся:

— Вы о Дженни? Ох уж эта девчонка! Скажу вам, язык ее не только для болтовни гож, хотя и поболтать она тоже горазда.

— Это хорошо. Запомните, я должен знать все. Даже если Эверетт надумает купить ночной горшок другого цвета.

— Непременно буду сообщать вам о каждом его шаге.

Кейд кивнул:

— Если узнаете что-то новое, пришлите мне записку, как мы договаривались. А пока, думаю, нам лучше не встречаться некоторое время. Уверен, не мне одному пришло в голову нанять соглядатая.

Сегодня Кейд добирался в этот район Лондона с огромными предосторожностями. Но он не питал иллюзий и знал, что даже самого опытного конспиратора можно перехитрить. Доказательством тому служили его раны.

Поднявшись со своего места, он бросил на стол монету, предназначенную для Феррика, а потом покинул таверну.

— Какое тебе больше нравится, Мег? — спросила Мэллори, сидевшая на стуле перед трюмо. — Жемчужное с бриллиантовым кулоном, выполненным в форме слезы, или золотое с крестиком из аквамарина? Крестик немного простоват, но зато подходит к большинству моих платьев. Вот я и не могу решить.

Мег заставила себя отвлечься от собственных мыслей и сосредоточиться на вопросе подруги. Сдвинув белокурое брови, она переводила взгляд с одного ожерелья на другое.

— Я бы выбрала жемчуг. — Она нахмурилась еще больше. — Нет, крест. Да, определенно крест, ведь сегодня вечером на тебе будет платье из кремового атласа. Вместе это будет смотреться просто и элегантно. Ничего лишнего.

— Майору Харгривзу нравится крест. Он уже не раз делал мне комплименты. Говорит, аквамарин подчеркивает цвет моих глаз.

— Так за чем тогда дело стало?

Подруги обменялись улыбками, после чего лицо Мег посерьезнело.

— Все в порядке? — спросила Мэллори, откладывая ожерелья в сторону.

Мег заставила себя улыбнуться снова:

— Да, конечно. А что со мной может быть не так?

И правда — что? Если бы в жизни все было так же просто, как выбор ожерелья к вечернему платью! Но в последнее время шаткость собственного положения давила на плечи Мег тяжелым грузом.

— Если ты хочешь о чем-то поговорить, я буду более чем счастлива тебя выслушать, — добавила Мэллори, и ее добрые глаза простодушно и искренне взглянули на Мег.

Мег с минуту смотрела на подругу, ужасно желая доверить ей свои тревоги. Какое же облегчение испытала бы она, если поделилась бы с кем-нибудь своими секретами, поведала о страхах и тревогах, вместо того чтобы держать все в себе! Но Мег знала, что не может позволить себе подобной роскоши, ведь все ее проблемы были сосредоточены вокруг брата Мэллори. Мег могла только представить, как округлились бы глаза девушки, открой она ей всю правду.

«Кейд приходит в мою спальню каждую ночь, и мы занимаемся с ним любовью. Знаю, что это ужасно рискованно и что должна прогнать его прочь, но я не могу этого сделать. Потому что люблю слишком сильно. Я продолжаю надеяться, что это чувство взаимно, но скорее всего Кейд не испытывает ничего подобного, ибо никогда не говорит о своей любви. Каждый день я повторяю себе: нужно жить настоящим и не беспокоиться о будущем. И все же неопределенность, в которой я пребываю, отравляет мне существование. Ах да, и еще одно… Мы с Кейдом никогда не были помолвлены по-настоящему!»

Нет, о том, чтобы рассказать все это Мэллори, не может быть и речи. Точно так же, как не может быть речи о том, чтобы открыть свои чувства Кейду. Мысленно Мег тысячу раз признавалась ему в любви, но не решалась произнести эти слова вслух, из страха услышать то, что он скажет в ответ. Вернее, то, чего он не скажет.

Поэтому она хранила молчание и наступала на горло собственной гордости и принципам ради того, чтобы еще раз оказаться в объятиях любимого. Впрочем, Мег не слишком волновал тот факт, что она стала любовницей Кейда. Более того, она ничуть не сожалела об этом. Она боготворила те ночные часы и минуты, когда Кейд сжимал ее в своих объятиях, ласкал и целовал, пробуждая в ней необузданную страсть.

Ничто не было так мило ее сердцу, как возможность дремать рядом с ним, ощущая спокойствие и умиротворение. В такие моменты Мег казалось, что в целом мире нет никого, кроме них двоих.

Но поутру она просыпалась в одиночестве в остывшей постели. Мег знала, Кейд хочет защитить ее честное имя, и тем не менее никак не могла отделаться от ощущения потери.

Дни же пролетали в привычной суете. Казалось, ничто не изменилось в жизни Мег с момента ее приезда в Лондон. Вот почему она сидела сейчас в спальне Мэллори и обсуждала с ней украшения и наряды, в которых обе поедут сегодня вечером на бал.

Вновь подумав о предложении Мэллори выслушать ее, Мег улыбнулась.

— Так мило, что ты предложила мне это, — сказала она, — но дело в том, что рассказывать-то нечего. Я просто немного устала после вчерашнего бала. Только и всего.

И от встречи с Кейдом, во время которой он познакомил ее с еще одним способом любить друг друга. Кровь Мег мгновенно закипела в жилах при воспоминании об этом.

— Ну, раз ты так уверена…

— Совершенно уверена, — кивнула Мег, гоня прочь мысли о Кейде. — А теперь посоветуй, какое платье надеть мне. Атласное цвета примулы или шелковое белое с греческим узором на подоле?

Несколькими часами позже Мег выскользнула из бального зала, оставив позади громкие звуки музыки, смех и гул голосов. Воздух стал прохладнее, когда Мег спустилась по лестнице, свернула в коридор и оказалась в необитаемой части дома. После душного зала, переполненного людьми, прохлада и тишина пустынного коридора показались Мег настоящим благословением.

Заметив стул, стоявший рядом с растущим в горшке фиговым деревом, Мег подошла к нему и села, чтобы немного перевести дыхание. Вскоре она заметила, что, скрытая большими зелеными листьями, она почти не видна со стороны коридора. Так было еще и потому, что сегодня вечером Мег решила надеть платье из ярко-зеленой шелковой тафты взамен тех, что она приготовила вначале.

Она говорила себе, что посидит здесь всего лишь пять минут, прежде чем вернуться в зал. Пять минут отдыха от беспрестанных разговоров и нескончаемых сплетен.

Вообще-то Мег уже начала уставать от круговерти сезона. Особенно теперь, когда рядом не было лейтенанта Маккейба и лорда Грешема, развлекавших ее остроумными замечаниями. Скорее всего лейтенант не захотел бы общаться с ней после того, как она отвергла его любовь. Мег ничуть не жалела о своем решении, но все же очень скучала по его обществу.