Трудно быть другом - Виктор Штанько

Конкурс проходил в прошлом месяце, выступали музыкальные группы чуть не со всей столицы. И «Ветер» под чутким руководством Муравья утерла всем сопатки. По всем правилам утер! Потом сама Арнольдовна из центра прослушивала игру Вадика на гитаре и сказала, что ему надо обязательно учиться музыке. И она поможет, подскажет…

Марина Дмитриевна объявила и, трезво оценив обстановку, что народ от радости начнет швырять ее к потолку, мигом испарилась из класса, желая остаться в живых.

Безумствующие от восторга гладиаторы остались праздновать победу. Было чертовски обидно, что нет с ними главного виновника торжества – Муравья! Доктора держат его в больнице, где он то кашляет, то чихает и никак не поправится.

Постановили единогласно: провести у больницы манифестацию в честь победы группы «Ветер». И чтобы доктора знали: они лечат знаменитого Муравья!

После уроков всем классом двинули к больнице.

Муравей стоял у открытого окна. Рукой помахивал и лыбился. Рядом с ним стояли товарищи по болячкам и тоже вовсю радовались. В белоснежных халатиках высунулись медсестры. На всех этажах корпуса распахнули окна и слушали записи песен группы «Ветер». Песни были те самые, что принесли им победу. И народ хлопал и кричал: «Еще давай! Еще да-вай! Да-вай!»

Муравей, это тебе салют! Все в больнице теперь знают про тебя, Муравей, и какую клёвую музыку ты сочиняешь! После твоих песен у больных все болезни должны сами излечиваться!

Денис пришел домой, а там его уже ждал Гольд. Он почесывал за ухом Апельсина и травил Мышонку что-то про «черные дыры» в космосе и самые последние сведения об инопланетянах.

Мышонок слушала раскрыв рот. Она обожала «лекции» Гольда.

– Все айда на кухню! – прервал Денис друга. – Сейчас полопаем кашку гречневую! Очень пользительная организьму!

– Внимание! – Гольд потряс в воздухе своим здоровенным кулаком и рванул в прихожую. Оказывается, он притащил две баночки грибов и припрятал в углу прихожей. – От тетушки подарочки! – Гольд водрузил банки на стол.

– Уря-а-а! – восторженно пропели дуэтом Маша и Денис.

– Грузди еще не дозрели, как сказала тетя. А вот маслята уже в полной форме: можно смело рубать!

Начался пир. От маринованных маслят только за ушами трещало…

Потом Денис и Гольд занялись вплотную шхуной – надо же закончить! И работы там осталось уже не так много, но заминочка все-таки вышла: не оказалось нужной материи для парусов. Да еще надо кроить и шить, чего ни Денис, не Гольд не умели.

– Слушай, а если привлечем к этому делу Барканову? – спросил Денис.

– Какую такую Барканову? – не врубился сразу Гольд.

– Новенькую, которая к нам в класс пришла.

– Новенькая? При чем тут она? – насторожился Гольд.

– Оказалось, она на скрипке пилит и приходит к Мышонку. Они вдвоем обсуждают музыку и тэ. дэ.

– Не понял! А шхуна-то с какого бока? – Гольд уперся в Дениса своими огромными коровьими глазищами. – Зачем нам эта Барканова?

– У нее отец тоже любит паять, клеить, делает разные модели. Она всегда помогала ему. Она видела нашу шхуну и сказала, что будет рада, если мы привлечем ее к нашему делу. Вот пусть она и займется парусами – подберет ткань и сошьет… А?

– Понял…

– Что ты понял? Чего зенки выпятил?

– Да так… – Гольд неопределенно как-то дернул плечами. – Ладно, привлечем. Попробуем. Поглядим на ее талант. Тем более в классе шум стоит: здорово начала кумекать по алгебре. Прямо Архимед! АБЕ в восторге.

Денис этого будто не слышал – шаркал напильником, стачивая лишнее у детали, что должна вписаться в корму.

Вот вроде все закончено. Осмотрели шхуну со всех боков, в сторону отошли – красивая!

– За парусами теперь дело… – подытожил Гольд.

– Вот пусть Барканова и поработает руками и мозгами.

– Пусть! И потараним шхуну в яхт-клуб. Пущай по-таращутся, юнги сопливые!

– Но надо еще разок покрасить. И паруса поставим, как положено.

– Это само собой.

– Без них – будто без штанов.

– И без трусов! – Гольд дико загоготал, перепугав кота.

Денис пошел провожать друга и решил заодно заскочить к бабе Жанне, доложить о победе группы «Ветер» и про салют у больницы для Муравья, который ему устроил класс.

Затылок Гольда исчез за кустами, и Денис достал мобильник.

– Привет, Денис! Что новенького?

– Товарищ Барканова не раздумала попотеть над нашей шхуной?

– Не раздумала.

– Тогда первое ответственное поручение: подыскать ткань, пригодную для парусов. Они должны быть красивые и крепкие, чтоб под иглой не расползались. Есть вопросы у матросов?

– Когда нужна ткань?

– Чем быстрее, тем лучше!

– Поручение принято!

Поговорили. Теперь бабулю Жанну навестим.

Возле дома, под древней липой, где обычно дневала и ночевала коляска Толяна, пусто. Значит, бабуля укатила в сквер, там дышит кислородом и беседует с будущим академиком. А заодно собачку прогуливает. Первый раз в жизни у нее появился бизнес без подоходного налога.

Денис давно заметил, что баба Жанна совершенно не тяготится одиночеством, да и какое там одиночество, если в коляске покрякивает на разные голоса Толян, а по скверу снуют знакомые. Они всегда рады покалякать с бабой Жанной, поделиться последними новостями, а то и поплакаться. А бабулька всегда найдет доброе слово и успокоит.

Если никого нет, то она достает книжку из спецкармана, что сама пришила к задней стенке коляски. Кроме книжек там что только не лежит, но главное – это плоскогубцы и отвертка: в антикварной «карете» часто заедают колесики, и тут никак не обойтись без инструмента. Бабуля уже сама запросто производит срочный ремонт коляски, не ждет Дениса.

Покрутил головой по сторонам: не видно бабули. Пробежал по главному «прошпекту», от которого расходятся дорожки, покрытые асфальтом, а кое-где просто присыпанные мелкой галькой, что противно шуршит под ногами и всегда попадает в кроссовки. Выковыривать ее потом оттуда – жуткая мутотень. Тишина. По кривым дорожкам, где камушки, бабуля не ездит, но любит иногда свернуть в сторонку и посидеть за кустами на складном стульчике, который всегда при ней, – отдохнуть. Сидит, больную ногу поглаживает и какую-нибудь книжку читает. А то читает вслух Толяну стихи, хочет, чтобы «молодой человек уже сейчас впитывал подлинную красоту слова». И вполне можно ожидать, что когда Толян заговорит, то сразу в рифму и изобразит что-нибудь вроде: «У Лукоморья дуб зеленый…»

И тут ему показалось… Ну да! Знакомый скулёж – так только одна Бася умеет.

Прислушался – где-то невдалеке.

Негромко свистнул: у догини слух отличный и она всегда выходит из кустов на его зов.