О носах и замка́х - Владимир Торин

тогда пассажиры сжалились и купили ему пирожок с грибами и склянку угольного эля.

Это был настоящий пир, особенно после всех сегодняшних тягот воздушного путешествия и блуждания по трущобам. Настроение Бёрджеса и Мо значительно улучшилось, и они смогли перевести дух и как следует изучить папку с делом, которую специально для Мо втихаря из Дома-с-синей-крышей вынес констебль Дилби, полагая, что таким образом вернет старый долг, наивный.

- Мы ведь сегодня больше не вернемся к Брилли-Моу?- с надеждой спросил Бёрджес.

- Еще чего,- ответил Мо.- С меня хватит этих гадостных мест.

- Займемся другой зацепкой?

- Именно.

- А что Фиш?

- Знаешь, я тут подумал, что никуда он не денется. Ему ведь нужно забрать свои денежки, так? Вот у них мы его и сцапаем.

- Осталось только их найти.

- И кое-кто нам в этом поможет…

Бёрджес усмехнулся и сказал:

- Не стоило этому мерзавцу натравливать на нас свою мерзкую таксу.

- Да уж, не стоило.

Часть II. Глава 4. Тайны Полли.

Глава 4. Тайны Полли.

Мисс Полли Трикк пребывала в крайней степени раздражительности и негодования. Если бы у ее состояния были датчики, то стрелка на главном замерла бы где-то между «Забраться в постель, накрыться одеялом и не показывать носа оттуда как минимум неделю» и «Немедленно взять билет на поезд в один конец и забыть Габен, как дурной сон».

Она приехала в этот город лишь утром, но уже с головой успела погрузиться в его унылую трясину, и чем сильнее она пыталась сопротивляться и барахтаться, тем быстрее ее затягивало.

Ноги ломило от усталости, а от душевного покоя не осталось и следа. Она уже жалела о своем недальновидном решении проследить за доктором Доу. Ну кто мог знать, что все обернется подобным образом.

Вместе с новой подругой, которая поначалу была такой доброй и забавной, но в итоге оказалась типичным представителем этого мерзкого городишки, они проследили за доктором до редакции «Сплетни», а затем проследовали за ним до пассажа. Китти Браун принялась ахать и охать, как только увидела, в чьей компании доктор Доу и Джаспер покинули редакцию. Она сообщила Полли, что Бенни Трилби, подозрительный хлыщ в нелепой бабочке и громоздких фотографических очках, – бессовестная пиявка, которая прыгнет на вас и не отцепится, стоит ей лишь почуять запах крови. Полли знала этот народец – у нее дома подобные пиявки тоже водились в изобилии. Китти рассказала, что однажды Бенни Трилби для того, чтобы что-то вынюхать, пробрался в чей-то дом через дымоход, в другой раз он прикинулся трупом, еще поговаривали, что он как-то проник в один джентльменский клуб и стоял там два дня у всех на виду под видом напольных часов, даже время отбивал вовремя. И это продолжалось до тех пор, пока кто-то не вспомнил, что никаких часов у них отродясь не водилось.

Какие общие дела могут быть у доктора частной практики и его племянника с подобным пройдохой? Полли напомнила себе, что совершенно не знает того, на кого работает ее тетушка, – быть может, для него заговоры и таинственность в норме вещей. В любом случае, отступать уже было поздно.

Все происходящее казалось очень странным и выглядело подозрительным. Сперва доктор и мальчишка обсуждают явно что-то незаконное, а сейчас встречаются с одним из самых пронырливых репортеров в городе. Как бы Полли ни хотелось послушать разговор доктора и репортера в кафе «Вирчунс», она не могла рисковать быть пойманной, поэтому они с Китти сели за столик на достаточном отдалении.

Они заказали у подскочившего веселого и крайне любезного официанта две чашки кофе и шоколадные пирожные. Полли была удивлена тому, что Китти никогда прежде не ела пирожные первой свежести. Девушка решила исправить это и угостить новую подругу. Заказ принесли, Китти принялась щебетать, рассказывая Полли о своих клиентах, о различных чудаковатых старушках и сбрендивших ученых-сладкоежках, интересовалась о жизни Полли в Льотомне. Так они сплетничали и делились историями, пока в какой-то момент беседа доктора Доу и Бенни Трилби не завершилась: репортер поспешно удалился, взбудораженный, с едва ли не дымящейся головой; следом поднялись и его недавние собеседники.

Полли попросила счет, оплатила его, деланно не замечая неловкой сконфуженности спутницы, и именно тогда все пошло наперекосяк. Любезность и добродушие официанта улетучились, словно их и не бывало, и недоуменной Полли предстало злобное и преисполненное подозрительности лицо. Официант выглядел так, будто только что выявил и поймал за руку дерзкого вора и беспринципного мошенника. Он начал громко, на все кафе, возмущенно верещать, что они пытаются всучить ему фальшивки. У Полли в ушах до сих пор стояли его мерзкие птичьи визги: «Счет не оплачен! Счет не оплачен!». А тогда до нее не сразу дошло, что именно произошло. Дело в том, что она машинально оплатила счет деньгами, которые при ней были, а именно льотомнскими фантами, и в кафе их категорично отказались принимать.

Кто-то из посетителей громко спросил:

- В чем дело?

Ему не менее громко ответили:

- Мошенница! Хотела сбежать, не заплатив!

- Может, нищенка какая-то?

- Нет, просто ничтожная особа!

Все, кто был в «Вирчунс», и даже прохожие, шедшие по своим делам по галерее пассажа, все глазели на Полли. Какие-то дети смеялись и тыкали в нее пальцами. Одна заботливая мамаша сказала своей маленькой дочери:

- Погляди на эту проходимку, Глэдис! Если не будешь слушаться, вырастешь и станешь такой, как она…

Полли чувствовала себя подавленной и униженной. Она вдруг ощутила себя мишенью на конкурсе плевания на какой-нибудь ярмарке позора.

Невероятных трудов стоило убедить официанта и подоспевшего господина управляющего не раздувать историю и не звать пассажного констебля. От одной угрозы подобного Китти так затряслась, что, казалось, она вот-вот рухнет в обморок – к слову, денег у новой подруги, разумеется, не нашлось.

Полли как могла пыталась убедить работников кафе, что ее деньги – никакие не фальшивки, и что, насколько она знает, в одном льотомнском фанте целых три габенских пуговичных фунта, но в «Вирчунс» это никого не заботило. В итоге управляющий кафе смилостивился и позволил ей прийти позже и оплатить весь счет, включая нанесенный заведению непоправимый моральный и репутационный ущерб, но при этом он потребовал оставить залог. А так как у Полли с собой практически ничего не было, то она была вынуждена оставить в залог свои чудесные механические роликовые коньки. Разумеется, после такого ни о каком продолжении слежки, речи идти не могло