Tresor Ее Величества. Следствие ведет Степан Шешковский - Юлия Андреева

У Степана потемнело в глазах, он попытался обнять Фредерику, но та ловко извернулась, и его рука, как это неоднократно бывало уже во сне, схватила лишь напоенный ароматами ее духов воздух.

– Не забывайтесь и отвечайте на мои вопросы.

– Я не применял пыток, ни один из них не висел на дыбе, им не разбивали пальцы, не выкручивали суставы, их не клеймили, но ничего не делать я не мог. – Степан облизал пересохшие губы. – Если бы я не применял к ним никакого физического воздействия, если бы они уходили с допроса довольные жизнью, после них экзекуторы занялись бы мной. Вы не знаете наших правил.

– Я понимаю. Но вы били безоружного, связанного… – обессиленно Фредерика упала на стул, закрыв лицо руками, какое-то время ее плечи сотрясали рыдания. – Как это гадко! Как подло!

– Если бы Андрей Чернышев не был арестован, как дворянин, я мог бы вызвать его на дуэль, – Шешковский тщательно подбирал слова. – Его поведение было настолько неосторожным, а подчас вызывающим, что он полностью загубил свою репутацию и мог серьезно скомпрометировать вас.

– Моя жизнь закончилась. – Екатерина вытерла заплаканные глаза, с вызовом глядя на Степана. – Вы же читаете доносы и знаете мое положение при дворе. Я имела разговор с покойным Андреем Ивановичем, и он обещал, что наша небольшая тайна с Петром Федоровичем не выплывет наружу. А тем временем я постараюсь как-то улестить Его Высочество, как-то влюбить его в себя, а вы… теперь Елизавета Петровна понимает, отчего я до сих пор не подарила ей наследника престола, и меня отправят в монастырь.

– Вы говорите о разводе?! – Степан задохнулся нежданной радостью. – Если так, – он подошел к цесаревне и церемонно опустился перед ней на одно колено, – вас отправят домой, и я тайно последую за вами, Фредерика. Петр Федорович не любит и не ценит вас, а я…

– Меня отправят не к матери, я уже спрашивала у Елизаветы Петровны, я слишком много знаю. Меня сошлют в какой-нибудь северный монастырь, где я проведу остаток своей жизни. Все! – Она закрыла лицо руками.

– Если бы вы только могли поверить мне, – Степан был вне себя от горя, – я заберу вас из монастыря, я… Мы убежим из этого страшного места, я сделаю нам другие паспорта, мы уедем в Европу, никто и никогда не найдет нас.

Степана трясло от распирающих его идей. Разумеется, побег с такой женщиной, как Фредерика, требовал серьезных денежных вложений, но он имел доступ к специальному хранилищу вещдоков, в котором, согласно описи, находились не только орудия многочисленных убийств, но и изъятые при обыске ценности. Он мог бы раздобыть денег у своих подследственных, начать брать взятки, но все равно организация побега требовала времени.

– Подите от меня, злой, жестокий человек, – устало произнесла Екатерина Алексеевна, – подите, и если вы еще хоть пальцем притронетесь к этим людям, если только, я… Никогда больше, никогда…

Выставленный чуть ли не взашей, Степан брел по Мойке и затем по Фонтанке, понимая, что без Фредерики его жизнь не стоит ломанного гроша. Что вот теперь, пока она в такой опасности, он не смеет даже приблизиться к ней, говорить с ней, просто быть рядом. Собственно, мучило то, что он так и не сказал ей самого главного: для того, чтобы удержаться на своем месте, ей было достаточно родить ребенка, желательно сына. Екатерина была права, даже если бы она решилась завести любовника, у нее бы ничего не получилось, так как за ней все время кто-нибудь присматривал, но если договориться с надсмотрщиком? Степан же мог повернуть дело так, чтобы их встречи с Фредерикой проходили в присутствие одной только Балк или даже наедине. Работа Тайной канцелярии подчас требует повышенной секретности, а значит, у него получилось бы добиться свидания с цесаревной, не привлекая при этом внимания вездесущего Шувалова. У наследника престола никогда не было женщины, следовательно, нет уверенности, что он вообще способен иметь детей. Что же касается Шешковского, то тут никаких сомнений!

Фредерика знает о его любви и не случайно поделилась с ним своими проблемами, женщина нипочем не станет касаться подобных тем в разговоре с мужчиной, который ей безразличен. Стало быть, вся эта отповедь имела одну единственную цель, великая княгиня сама просит его об этой ничтожной с его стороны услуге. Хотя можно ли назвать дело, связанное с зачатием наследника престола, ничтожным? Одно подозрение – и его посадят на кол, а ее… не хотелось и думать.

Степан перешел почти на бег, прохожие оборачивались на несущегося сломя голову хорошо одетого молодого человека. Почему он не воспользовался каретой, в которой приехал? А просто забыл. Привык ходить пешком, раздумывая о разных разностях, а тут было о чем покумекать. Все складывалось таким образом, что, похоже, именно ему суждено стать безымянным отцом будущего царя, он последняя надежда прекраснейшей из женщин, последняя надежда династии Романовых и всей империи!

Потный и расхристанный Шешковский влетел в церковь и бросился на колени перед иконой Божией Матери «Млекопитательницы», умоляя ее дать ему достаточно сил для того, чтобы стать отцом.

Карета догнала его, когда изнемогший от долгих молитв Степан выходил из церкви. Решив, что барин где-то успел нализаться, Богдан соскочил с козел, чуть ли не силком усадил того на крохотный диванчик и, захлопнув дверь, повез домой.

Легкая, словно развеселая весенняя птаха, Алиона выскочила навстречу, встретив Степана на пороге и радостно повиснув у него на шее. В самой светлой и просторной горнице, которую чета Шешковских использовала и как гостиную, и как столовую, уже был накрыт стол, усадив своего благоверного на его любимое место, Алиона нежно прижалась к его плечу, заглядывая в глаза.

– А у нас, Степушка, великая радость! – Она взяла руку мужа и, поцеловав, прижала к своему животу. – Не догадываешься, какая? Господь благословил меня новым дитятком. Ты будешь отцом!

ВОЗМОЖНО, ПРИСУТСТВУЮЩАЯ ВО время резкого разговора великой княгини с Шешковским Матрена Балк и посчитала, что после такого афронта Степан Иванович более не посмеет даже приблизиться к дворцу, – наивная. Нет, поняв гнев цесаревны на свой лад, Шешковский усилил наблюдение за великокняжеской четой, в поте лица разрабатывая план спасения Фредерики. Не случайно же она открыла ему свою душу, признавшись, что просто не может сама завести любовника и забеременеть от него. Степан просто не мог предать доверие любимой женщины, при этом прекрасно понимая, что Тайная канцелярия без особого труда сыщет их и вернет пред светлые очи государыни. Нет, действовать следовало умнее. Не похищать Фредерику, к слову, похищенную женщину мало просто вывезти за границу, а еще и нужно достойно содержать там, пряча от случайных взглядов. На все это требовались нешуточные средства. И если он мог содержать двухэтажный дом с выездом и беременную супругу в Санкт-Петербурге, то его личные вложения были в этом деле минимальные, дом был построен на средства городской казны, кроме того, теперь у него был постоянный доход от имения пришедшего к нему в приданом Алионы. Нет, Екатерина Алексеевна родилась принцессой, стала великой княгиней, настанет день, когда сделается императрицей, и нет никакого смысла ей бежать от ее же судьбы. С другой стороны, он был просто обязан сделать так, чтобы они могли встречаться, не будучи заподозренными. Следовательно, надо было начать новое расследование, благодаря которому у Шешковского появится реальная возможность допрашивать Екатерину Алексеевну наедине или в присутствии камеристки.