Tresor Ее Величества. Следствие ведет Степан Шешковский - Юлия Андреева

Из-за ухудшения самочувствия государыни на Масленой двор все еще находился в Москве. Елизавета Петровна была свалена в постель сильнейшими почечными коликами, но обсуждение недуга Ее Величества приравнивалось к государственной измене. Официально сообщили, что императрица заперлась в своих покоях для решения наиважнейших государственных вопросов. Одну ночь в прилегающих к покоям императрицы комнатах господ Чоглоковых, кроме уже привыкших оказывать помощь императрице Владиславовой и Евреинова, дежурили канцлер Бестужев и генерал Апраксин.

Несмотря на упомянутый выше строжайший запрет, Фредерика несколько раз обсуждала эту тему со своей комнатной девушкой-финкой, кстати, той самой, что передавала записки Андрея Чернышева. Поняв, что, если цесаревна и дальше будет выказывать подобную неосторожность, она может пострадать, Шешковский настоял на том, чтобы разговорчивую девицу в срочном порядке выдали замуж. Замужество автоматически отстраняло ее от двора, так что это была форменная отставка. Фредерика тяжело переживала потерю еще одной подруги, но тут уж Шешковский был неумолим, много раз он представлял, как заплаканная красавица умоляет его вернуть глупую девку ко двору и как он, рыдая вместе с ней, вынужден отказать. Безопасность Фредерики превыше всего. Он же вот уже несколько лет как ничем иным не занят, как только спасением жизни и чести своей дамы. В этих видениях все заканчивалось на один манер, они плакали, обнявшись на голубом канапе, после чего Фредерика признавала правоту Степана, обещая впредь быть осторожной и прося верного рыцаря не оставлять ее своим покровительством.

Императрица прохворала десять дней, после чего камни вышли, и ей стало лучше. Она даже соблаговолила украсить голову одной из своих фрейлин, выходящей замуж, своими бриллиантами – честь, которой удостаивались не многие приближенные дамы. Правда, для этого Ее Императорскому Величеству пришлось сесть в постели, спустив на пол ноги, и, закончив работу, она была вынуждена еще час отдыхать, слушая, как Мавра Шувалова читает ей книгу. Обо всех этих подробностях Шешковский узнал из срочного донесения, поступившего из Преображенского, причем слухач уверял, что Мавра сама рассказала об этом Екатерине Алексеевне, после чего цесаревна выразила огорчение состоянием Ее Величества, и Шувалова заверила ее в том, что передаст государыне ее слова.

На первый взгляд, ничего не значащий случай, Мавра первая заговорила с Екатериной Алексеевной, а та просто отреагировала на сказанное. Но на следующий день императрица через свою сестру Чоглокову выразила недовольство Петром Федоровичем и Екатериной Алексеевной, отчего те целых десять дней ни разу не удосужились спросить о ее самочувствии и выказать хоть какое-нибудь участие.

В свое оправдание цесаревна ответила Марии Семеновне, что ни она, ни Петр Федорович не знали о болезни Ее Величества. На что Чоглокова тут же обвинила ее во лжи, ссылаясь на слова Мавры Шуваловой. Неизвестно, была ли это ловушка, подстроенная врагами, или нет, в тот раз Екатерине удалось с честью выйти из положения, признав, что выразила сожаление после того, как сама Шувалова рассказала ей о произошедшем.

Фредерика же словно специально притягивала к себе новые неприятности, Тимофей Евреинов, на что опытный придворный, снова передал ей послание от Андрея Чернышева, который был теперь полностью освобожден и назначен в свой полк поручиком. Екатерина же вместо того, чтобы прогнать Евреинова, внимательно изучила послание и не замедлила с ответом.

ВЕСНОЙ ДВОР ПЕРЕЕХАЛ в Перово – имение графа Алексея Разумовского, что в четырех верстах от Москвы. Единственным развлечением для придворных в этом местечке была собачья охота, которую обожал великий князь. Пока мужчины охотились, дамы были вынуждены мучиться бездельем, то есть были оставлены практически без внимания, в том числе и Тайной канцелярии. И что же, у Екатерины Алексеевны вдруг обнаружились страшная головная боль и тошнота, что могло осложниться в том числе и из-за того, что как раз в это время императрицу свалил очередной приступ колики, и все придворные медикусы находились при государыне. Поняв, что может потерять свою возлюбленную, Шешковский выслал к ней Бревде, и тот не только успел промыть ей желудок, но и выяснил круг лиц, которых с большой долей вероятности можно было обвинить в отравительстве. На этот раз список оказался невелик: Тимофей Евреинов, новая фрейлина Марина Закревская, Мария Долгорукая, она же Грузинская, Матрена Балк, ныне Салтыкова. Две последних, хоть формально и перестали быть фрейлинами после замужества, навещали Екатерину Алексеевну довольно часто. Плохо, что Степан не имел возможности арестовать всех подозреваемых, Шувалов требовал аргументировать каждый арест, производимый при дворе, а у Шешковского по-прежнему не было никаких доказательств. Мало этого, сам Тодеуш Бревде не был уверен, стало ли Екатерине Алексеевне лучше после промывания желудка или же ее состояние восстановилось само собой.

Отойдя от болезни, императрица пожелала поехать на богомолье в Троицкий монастырь. Для этой цели она сделала остановку в Покровском, где немного отдохнула и, помолясь, отправилась в пешее паломничество. Согласно карте, ей предстояло пройти пятьдесят верст пешком. Что, однако, не означало, что весь этот подвиг она проделает на одном дыхании. На протяжении всего пути государыни были установлены места отдыха, да и за ней тянулся обоз, готовый разбить лагерь там, где Ее Величество оставят силы или она пожелает отдохнуть, любуясь окружающими красотами.

На это время малый двор был переведен в местечко Раево, принадлежавшее Чоглоковым. В их небольшом доме поселили Екатерину Алексеевну, придворные же во главе с великим князем были вынуждены поставить палаточный лагерь. Каждый день можно было забавляться охотой и конными прогулками. А к цесаревне зачастил тайно влюбленный в нее Кирилл Разумовский. Веселый и остроумный, он был душой любой компании, за что Шешковский тут же возвел соперника в ранг главных подозреваемых.

Поняв, что Тайная канцелярия заинтересовалась Кириллом, Алексей Григорьевич спешно отправил брата на Украину, наказав тому не возвращаться, пока все не уладится. А Тайная канцелярия переключилась на никому в ту пору еще не известного поручика Ширванского пехотного полка Асафа Батурина[101], впрочем, сам себя он именовал «полковником артиллерии». Этот игрок и мот, каких мало, специально свел знакомство с охотниками великого князя и однажды во время ловли упал на колени перед Петром Федоровичем, поклявшись от имени себя и своего полка, что признает государем только его. Напуганный неожиданным признанием, наследник престола попытался тут же вскочить на своего коня и ускакать, пока императрице не доложили о произошедшем, но Батурин схватил его за руку, порывисто целуя и спешно излагая свой план заговора. Солдаты его полка арестуют императрицу и заставят ее отречься от престола под угрозой убийства Алексея Разумовского. Когда государыня подпишет отречение в пользу Петра Федоровича, они убьют Алексея Григорьевича, Елизавету же запрут в какой-нибудь далекий монастырь, где она рано или поздно скончается в полном забвении.